Маяк

Первое сообщение в теме :


Местный маяк является также и домом для одно человека. Когда-то у него была семья, но что-то с ними приключилось. Поговаривают, что случилось это в море. Но с тех пор мужчина поселился тут и все время неусыпно следит, чтобы маяк работал.

Когда толпа матросни во главе с капитаном окружила клетки с рабами, дабы попускать слюнки и поглазеть на полуголую Курийро, синоби лишь презрительно фыркнул. По его мнению, если мужчина не может контролировать себя… свои чувства, желания, эмоции… то, он просто ничтожество. Этакая обезьяна, что напялила на себя рубаху и штаны, дабы потешить почтенную публику. А сейчас перед пленными, на взгляд Ясухидэ, столпились именно обезьяны… этакие пародии на людей. Впрочем, стоит ли оскорблять обезьян? Ибо даже они принимали ванную и расчесывали себе шерсть… Ниндзя прекрасно помнил, как во время посещения горячих источников, он стал свидетелем банного дня макак. Так что, синоби, все же слегка погорячился и нанес макакам серьезное оскорбление, сравнив их с этими... этим…  
- Что за жалкие нечтожества… у них нет чувства собственного достоинства…., - произнес Нагамаса с ледяным призрением, бросив брезгливый взгляд на толпу пиратов, - Хотя, что еще от таких ожидать…
Еще раз презрительно фыркнув, Нагамаса снова вернул все свое внимание Мингжу и внимательно посмотрел на нее, дабы удостовериться в том, что та не шутит. И черноволосая похоже действительно не шутила! И Нагамасу удивило вовсе не то, что мир живой… это было как бы само собой, а то, что у данного мира есть свой разум. А раз есть разум…
- Ну, судя по тому, как от него несло каким-то пьяным варевом…, - Нагамаса слегка покачал головой и Мингжу могла прочесть в его глазах искорки веселья, - Защитничек он еще тот… Хотя, я знаю, что многие люди, когда напьются до пьяна…. Выделывают такое, на что трезвые не способны… Может и гном-бог, точно такой… Кто знает…
А сидевшая на мачте чайка, тем временем решила возобновить прерванный полет. Наверное, вспомнила о гнезде, в котором остались птенцы и посему, поспешила выполнить свой подзабытый родительский долг… А может быть, причина была проста до банальности и сия толстая птаха, просто-напросто испугалась толпы и решила убраться подобру-поздорову. А то, кто знает этих двуногих, еще переключат на нее свое внимание и сожрут вместе с потрохами, перьями да костями. А может быть, была и иная какая-то причина быстро ретироваться отсюда… В общем, гадать можно до бесконечности… Но, нужно ли это? Наверное, все же, нет.
- То, что мир живой, это понятно, - кивнул Нагамаса, задумчиво проведя пальцами по ткани маски на подбородке, не отпуская взглядом Мингжу, - Если в мире есть растения, животные… бьются сердца разумных существ, значит этот мир живой… В мертвом мире, ничего подобного нет… Но, мне интересно то, как этот мир думает? Чем? Понятно, что у него нет головы, как у нас… Хм…, - Нагамаса слегка усмехнулся, - А может, есть? И желудок… и почки, печень…. Может быть, мы для этого мира еда и тот гном скармливает нас ему, когда отправляет через врата?
Идея на самом деле, была очень и очень интересной. И кто знает, а вдруг это правда? И этот мир действительно питается пришельцами… ну, не в буквальном значении этого слова. Никто никого вроде не пережевывает громадной челюстью. Но… вдруг он питается жизненной силой существ? Или их душами после смерти? Во всяком случае, Нагамаса очень надеялся на то, что Мингжу знает все ответы и пожелает просветить относительно всего этого своего наемника. Это же ведь так интересно….

Река великой Эдды

Впрочем, поспать ему никто не дал. Сначала Циэр никак не мог нормально устроиться на ночлег: везде было жёстко, холодно и пахло солью. Через пять минут копошения он посадил себе парочку заноз, ушиб локоть и прикусил язык, пытаясь не ругаться вслух. А когда он нашёл приемлемое положение и, подложив под голову свой мешок, собрался подремать, наступил рассвет.
Тонкая полоска света вспыхнула на горизонте, разгоняя ночную тьму. Звёзды поблекли, скрываясь в стремительно светлеющем небе. Первые лучи несмело коснулись водной глади, заиграли бликами на её тёмной поверхности. Подул ветер, принеся с собой запах листвы и цветов. Циэр осуждающе посмотрел на выплывающее из-за горизонта солнце и горестно вздохнул. Новый день настал чересчур быстро. К этому он не был готов.
Когда корабль проплыл мимо долгожданной деревушки, Циэр даже не удивился. Этого следовало ожидать. Он же ведь не надеялся, что они и правда остановятся здесь? Не надеялся ведь? Только вот отчего-то было очень обидно. Так глупо и по-детски обидно, будто ему пообещали подарок, помахали им перед носом и спрятали. Циэр тоскливо покосился на проплывающие мимо дома и попытался вновь улечься спать. Но куда там!
« Да что ж им неймётся то?! Эти придурки вообще когда-нибудь спят?!»
Свист и улюлюканье матросни вызывали раздражение. Циэр поднял голову и внимательней присмотрелся к происходящему. Матросы окружили клетку с «сестрёнкой» и возбужденно гомонили, периодически отпуская пошлые шуточки в её сторону. «Сестрёнка» же, старательно не обращая на них внимания, раздевалась. Циэр скользнул по ней безразличным взглядом, пожал плечами и отвернулся.
«И чего расшумелись? Ну, решила девушка переодеться, что не так то? Тоже мне, нашли  представление!»
Циэр никогда не понимал интереса к чужому телу. Он помнил, как однажды, залез с другими послушниками на женскую половину общежития. Парни тогда долго умоляли его показать им проход, который он случайно нашёл, ползая по закоулкам территории храма.
Ну, показал он им, попялился вместе с остальными в окошки, даже в душевые заглянул. Циэру тогда хватило одного взгляда, чтобы удовлетворить своё любопытство насчёт различий в строении мужских и женских тел. Посмотрел и успокоился, как говориться. А вот его товарищам угомониться никак не могли! Всё шептались, посмеивались тихо, да девушек обсуждали. Уходить, когда он звал, они так и не захотели, так что Циэр плюнул на уговоры и смотался. Когда послушников поймали, был ужасный скандал. Всем провинившимся прописали выговор и назначили отработки. А с ним никто из парней потом месяц не разговаривал. Но они сами были виноваты. Головой надо было думать, а не другим местом.
От воспоминаний его в очередной раз отвлёк Эа. Этот тоже всё никак успокоиться не мог. Тыкал Циэра и даже щипал! Возмутительно!
«И чего он ко мне пристал?! Лучше бы на сестрёнку пялился! Впрочем, нет, ей и без него внимания хватает»
Психанув, Циэр показал Эа неприличный жест и перебрался в самый труднодоступный угол клетки. Уселся там, нахохлившись, и хмуро посмотрел на так доставшего его придурка. Как же ему хотелось послать Эа по всем далёким и неприличным маршрутам, которые он только знал! Но, видимо, не судьба. Циэр вздохнул и, не сдержавшись, показал Эа язык.
«Восемьдесят лет, а ума всё нет. Ведешь себя как ребёнок!»

Сладкая дрема развеялась вместе с третьим подплывшим зрителем. Кривые ухмылочки в мгновение ока обросли пошлыми шутками, животным гоготом, нетерпеливыми хлопками, жестами. Их силуэты на фоне светлеющего неба напоминали неведомых тварей, и то тут, то там дренею виделись тени его падших сородичей. Усталое раздражение сменилось отвращением, непониманием и непризнанием. Исполобья паладин следил за каждым их движением, жалея, что не может даже подняться в полный рост.
"Как могут они так оскорблять ее? - взгляд, коснувшись рыженькой девушки, заметно потеплел. - Да разве вообще возможно совершать подобное перед лицом прекрасного?"
Воздаятель уже принял для себя физические данные О'Берн как аксиому людской привлекательности - тем более, что они и без того казались ему вполне гармоничными. И, хоть он и не разглядывал волшебницу в упор, дабы не смущать ее еще более, в призрачных ее рассветных очертаниях Шаою виделись прекрасная хрупкость тела, огненная гордость взгляда, твердость, достойная героев войны и блистательная грация - образ, который он уже когда-то видел, который уже когда-то любил. Но во сне ли то было? В прошлой жизни ли?..
Нежность растопила презрение; люди эти не вызывали более ничего, кроме жалости. Лицо эполто расслабилось, губ коснулась тень улыбки, взгляд теперь не цеплялся за каждую глумливую, испещеренную темными провалами или поблескивающими кусочками металла улыбку.
"Бедняги, - вздохнул миротворец, - успокоились бы они поскорей. Всем бы легче стало"
Как ни странно, но в этом бедламе лучше просматривалась людская иерархия. Авторитет капитана держался лишь на взаимном согласии; близнецы, хоть и не сидели в клетках, но все равно также являлись собственностью Мингжу, которая вкупе со своим телохранителем (а, быть может, младшим другом?) и не собиралась снисходить до каких бы то ни было разборок. Может, оно и к лучшему.
Оторвал Шаоя от раздумий резко прервавшееся хмыканье над левым ухом. Медленно повернув голову, воин удивленно-смешливо вскинул брови: мол, вот как, все таки твоя рука тебе милее юной девы?
"Ну вот и оставайся наедине со своей рукой. Кажется, до сих пор вы тут так все спокойно уживались, нет?"
С трудом скрывая ехидную улыбку, дреней задумчиво обвил пальцы щупами. Интересно, а насколько среди людей распространено влечение к собственному полу? Быть может, Эа не спроста положил глаз на этого нахохлившегося юношу? А матросам просто хочется... Разнообразия?
Устало потянувшись, паладин поискал встречного взора Ниры. Одиноко ли ей? Обидно? Шаой искренне жалел, что мало чем может помочь чародейке. Да и нужна ли ей была его помощь? Кому известно, что скрывается в этом темном омуте, за зеркальным льдом ее глаз?

[av=http://img.ii4.ru/images/2015/10/25/648939_tXu6LuS.png]
Толпа матросов во главе с капитаном еще некоторое время глазели на Ниру, но как только девушка укрылась тканью – интерес к ней был тут же потерян, по крайней мере, видимый – все разошлись по своим местам.
Элен спокойно смотрела на Ниру, но ни один мускул не дрогнул на ее лице. Девочка не улыбнулась и никак не показала, что приняла своеобразную благодарность рыжеволосой, она просто отвернулась, принявшись смотреть на воду.
- Никогда не смотри только на обложку, ведь все интересное находится в книжке! – Мингжу улыбнулась и тут же привела пример, - В семье драконов та, кто заставила всех правителей заключить мирный договор – носит облик шестилетнего ребенка, никогда его не меняя. Однако к ней еще ни разу несерьезно не отнеслись, ибо это чревато серьезными последствиями!
Некоторое время женщина молчала, наблюдая, как они проплывают мимо деревушки эльфов, потом снова посмотрела на наемника:
- Точных доказательств нет, но некоторые правители городов, одной из которых является Шика – глава семьи основателей Инь Яня, утверждает, что Мистерия с ней общается во снах, - Мингжу улыбнулась, - Тут конечно работает фактор: верю или не верю, но, тем не менее, ей многие верят. Кстати, - женщина кивнула на рассуждения Нагамасы, - … одно из ее утверждений это то, что мир и вправду питается иномирцами!
И в этот момент Мингжу прервали, Эа не смог терпеть сначала неприличного жеста, затем еще и показанного языка и вновь запрыгнул на клетку Циэра, но на этот раз вес его как-то слишком сильно увеличился, он грозил просто так раздавить василиск своей тушей, под которой прогнулись прутья.
- Эа! – но одного слова черноволосой было достаточно, чтобы мальчик спрыгнул на лодку, из-за чего та не хило так покачнулась, прежде чем тот вернул себе нормальный вес. Клетки при этом уехали в бок, а «потолок» клетки Циэра стал гораздо ниже.


Город Карлионис - Порт

С торжеством обнаружив, что куски материи действуют не хуже стен, Нира плотнее укрылась парусиной.
«Экая я недотрога. А ведь раньше только в бархат да шелка рядилась», - с горькой ухмылкой подумала ведьма и вновь подняла глаза на Элен. Да только на лице у девочки оказалось написано ничуть не больше, чем на затылке.
«Мне бы такую выдержку! – с восхищенной завистью думала магичка, - Но я-то знаю, и тебя можно вывести…»
Девушка задумчиво сощурилась, некоторое время продолжая смотреть на затылок девчонки, точно норовя прожечь в нем взглядом дыру – может, хоть это поможет добраться до мыслей Элен. С чего бы это маленькой людоедке защищать ее? Не давать захлебнуться? Отгонять пирата? Последний уж точно не подпортил бы “товарную ценность” рыжей, просто облапав. Испугал бы, оскорбил, унизил, а то и довел до новой истерики – да, но с каких пор рабовладельцев волнуют подобные вещи?
Нира нахмурилась. Когда она в последний раз, во сне, впала в панику и отчаяние от страха и унижения, произошло то непонятное ей самой чудо. Жреческая сила, как посчитали окружающие, но для Ниры всё ещё оставалось загадкой, как она могла сотворить подобное. Никакой подготовки, никакого обучения, никаких занятий…
«Я слышала, что жрецы получают силу из медитаций и молитв. Что это на самом деле? Вдохновение? Разновидность самогипноза? Они черпают энергию бессознательно, в трансе, и в трансе обретают способность ее преобразовывать подобно тому, как делаем мы нашими заклинаниями. Трансформируют энергию, трактуя это как дар и милость божества. Вера дает им силу»
Но в её случае никакой веры не было. Только страх. Должно быть, Элен просто опасалась повторения? Не проплывай они рядом с эльфийской деревней, стала бы людоедка заботиться о чести пленной девицы?
Совершенно запутавшись в своих мыслях, чародейка потерла пальцами виски и рассеянно проследила за чайкой, улетевшей в сторону горизонта. Солнце - красноватое, утреннее, свежеумытое океаном, из которого оно недавно вынырнуло, - смотрело на Ниру с веселой насмешкой, пряча улыбку под истрепанной вуалью туч. В отличие от целеустремленной птицы, девушка чувствовала себя совершенно растерянной. Щурясь, она поглядела на сиреневое пятно, очерчивающее согнувшегося дренея. Во всей этой неразберихе и неоднозначности, паладин, пожалуй, являлся самой понятной личностью – в утреннем свете ночные подозрения о тайной подоплёке его действий казались просто смешными. Улыбнувшись, она почувствовала внезапную запоздалую благодарность и, несомненно, нежность.
Отвернувшись, магичка сосредоточилась на разговоре Мингжу и наёмника. Чародейка никогда не слышала о том, чтобы драконы принимали человеческий облик, а уж тем более детский, а потому постаралась запомнить услышанное.
«Дети вулкана, дети-людоеды, дети-драконы… Безумный мир!»
Но подслушивание столь занимательной беседы было бесцеремонно прервано – охнув от боли и неожиданности, рыжая упала на прутья накренившейся клетки, чуть было не перевернув её.
- Ах ты ж… - начала была Нира, но вовремя умолкла.
«Вонючая собачья отрыжка подземных гнездилищ!» - мысленно закончила ведьма и, потирая ушибленную поясницу, недобро скосилась на зачинщиков переполоха.
«Мальчишки!»
Город Карлионис - Порт

Есть одна неприлежная истина, которая гласит так: «Люди никогда не учатся на чужих ошибка, а исключительно только на своих.» Тоже самое можно сказать и о новоприбывшем пленнике. Он прекрасно видел в каком состоянии находятся другие несчастные, его честно предупредили о том, что если он будет себя плохо вести, то пострадает. Исходя уже только одного из этого, можно сделать вывод, что необходимо соблюдать крайнюю осторожность и не совершать глупостей, что могут привести к печальному исходу. Вот и сейчас, после оскорбительных и крайне неразумных движений новенького, пострадали все без исключения. Причем, будь на месте Курийро и Исеку кто-то иной, с более горячим нравом, то… Хэби*… а именно так решил называть новенького синоби, то он бы услышал о себе кое-что новое и весьма познавательное. А также, весьма возможно и свое не далекое будущее… Но Курийро решила промолчать, а Исеку… синоби просто не представлял копытного в этой роли. Впрочем, он мог разразиться еще одной занудной проповедью… а это, по мнению синоби, было даже хуже.  
«А может, здравый смысл пропадает под действием ошейника? - размышлял синоби, с легкостью балансируя, дабы не упасть на палубу о действий Эа, - Хотя, Мингжу говорила, что нет… Ну… зато у него теперь клетка… более интересная, скажем так… Интересно, а если бы клетки ухнули в воду, их бы бросились спасать? Рыжую возможно… а вот остальных, как-то не уверен.»
Ну, как бы то не было, а вроде все закончилось более или менее благополучно. Никто не умер, сломанных конечностей вроде нет… ну, а синяки и шишки не в счет. Это мелочи, на которые не стоит и внимания-то обращать. А посему, можно было бы продолжить прерванный разговор. Тем более, черноволосая высказала весьма примечательные мысли.
- Ну… к любому дракону просто глупо относиться с пренебрежением, - кивнул Нагамаса, когда палуба перестала раскачиваться, - Драконы такие существа, с которыми хочешь ты того или нет, но нужно считаться… А насчет гнома я спорить не буду. Одно уже то, что он может выдергивать иных существ из родных миров, говорит о многом. Так что… возможно оно и к лучшему, что он не вмешивается в дела этого мира.
Облокотившись локтем о борт корабля, Нагамаса задумчиво принялся пожевывать губу под маской, попутно провожая взглядом берег. Впрочем, в данный момент мысли синоби были довольно-таки далеки от того, что открывалось его взору на берегу.  
- А может, это говорит создатель? С правителями…, - произнес синоби через несколько секунд, продолжая смотреть на берег, - Может быть… это гном-бог, пытается донести до них, какие-то свои мысли? Но говорит, как бы от лица мира? Ведь, может быть и такое…, - чуть покачав головой, синоби снова посмотрел на черноволосую, - Ну… я не чувствую, что меня покидают силы… Значит, мир питается нашими душами после смерти… Хм… если тут нет небес, нет загробного мира… нет других богов… гном-бог здесь не живет… а что, вполне разумно, если так посмотреть… Душа покидает тело и впитывается в этот мир, делая его крепче. Это можно сравнить со стеной дома… Если ее не укреплять время от времени, то она рухнет от старости… обратиться в пыль. Тоже самое и этот мир… а наши души, как тот самый укрепляющий раствор. Интересно, а на что это похоже? На забвение? Но, как я понял, доподлинно все же не известно, так? – тут Нагамаса слегка усмехнулся, - В моем мире при соблюдении сложных чародейских ритуалов или при содействии богов, можно пообщаться с теми, кто умер. Воззвать к ним в загробный мир. А тут такое невозможно… ну да, значит и узнать неоткуда, что там за гранью жизни и смерти.
Как Нагамаса и обещал, от долгого пребывания на этом корабле, у него начался приступ философии. Наверное, синоби все же заразился этим от Исеку… Впрочем, в этом самом приступе виновата и сама Мингжу, ибо только что подбросила в топку философии солидную стопку дров. Так что, пусть теперь не жалуется на этакую неожиданную болтливость наемника. Во всяком случае, Ясухидэ надеялся на продолжение философского банкета.

Хэби* - с японского означает змея.

Город Карлионис - Порт

Казалось, что даже само суденышко вздохнуло спокойно, когда толпа матросов снова растворилась среди рей и тросов. Свежий ветер теперь нес запах печного дыма, и дреней с тоской вспомнил о доме. Война казалась теперь жутким сном, смерти, пожары, кровь и дым – все осталось по ту сторону невидимой стены, что пахнет утренней росой и пеплом. Он не ощущал даже волнения, лишь пустую, полупрозрачную, как этот белесый туман, горечь. Впрочем, когда терять становится нечего, появляется странная, невиданная доселе легкость…
Печальный взгляд, словно манимый магнитом, вновь вернулся к растрепанной копне густых рыжих волос.
«Улыбаешься, - тепло подумал паладин, - вот и славно. Улыбайся, девочка, а то мы с тобой вместе кончим в пучине полубезумного яда»
Он как-то запоздало приметил, что с рядом с клеткой нелюдимого юноши возник странный ажиотаж размером в одну острозубую персону. На счастье, конфликт разрешился почти сразу, и Шаой бы облегченно перевел дух, если бы в следующую же секунду мир за кормой не пошел бы под откос. Непродолжительная глиссада клеток в сторону внезапно приблизившейся воды окончилась глухим хрустящим ударом о борт.
- Аккуратней, малыш, - поморщившись, процедил сквозь зубы паладин, мысленно пересчитывая количество будущих продольных синяков на своей спине.
«Я просто буду думать, что он сделал это не специально» - шумно втянув носом воздух, воин аккуратно повел плечами, отлепляясь от решетки. Ржавчина неприятно кололась, но в целом он сам отделался легким испугом – в отличие от остальных, кому было, куда падать.
- Эй, как вы? – беззвучным шепотом позвал Шаой волшебницу и василиска, пытаясь разглядеть их через паутину прутьев.
Город Карлионис - Порт

Река великой Эдды

Яркое солнце над головой. Впереди высокая постройка маяка, а вокруг дивный сад с самыми разнообразными цветами и кустарниками. Все это великолепие ожидало Амалура, как только он покинул реку, выйдя на берег и пройдя немного вперед.
И не успел демон скривиться от слишком душевной картинки вокруг, как услышал тихий шелест. Кто-то прошел мимо, кто-то не заметивший Амалура. Неизвестный впрочем, ушел недалеко. Это был светловолосый худощавый юноша. Опустившись на колени недалеко от буйно растущего вьюна с синими цветами, незнакомец бездумно опустил руки, закапываясь пальцами в землю. Да так и замер.

- Хмпф... трудно поверить, что в Мистерии могут быть подобные места, – сказал демон, преграждая слепящее солнце рукой.
После потасовки в воде оно неплохо грело, но для демона это было бесполезно. С его терпимостью к физическим неудобствам куда противнее ощущалась приторная обстановочка, эти поганые цветочки, несущие запах радости и бесполезных цветов. Нет, наверное самое ужасное было в их бесполезности, которая каким-то образом делала людей счастливее. Более бесполезного дерьма просто нельзя было сыскать в людской жизни, и пахли они какахаво, и пользы от них не больше чем от дерьма. От их никчемности сводило челюсть. Но им же был посвящен целый культ фанатиков, ладно женщины... но мужчины? Даже здравый человек не посмотрит на мужчину с цветами без потаенного презрения или подозрения в его приверженности к мужскому полу.
- Ммм... а это что ещё?
Амалур обернулся на паренька, который успел проскользнуть мимо, и задумался. Некоторое время демон наблюдал за мелким сопляком, прежде чем встать возле него с ничего не выражающим лицом.
- Осторожней, паренек, в земле живет много червяков, которые могут откусить тебе пальцы, - сказал он.

Паренек не вздрогнул от неожиданного голоса позади, на Амалура вообще никак не отреагировали. И дело было не в том, что блондина отчего-то игнорировали, просто… Взгляд парня был пустым и обращенным в себя. Некоторое время ничего не происходило, а потом его спина как-то неестественно дернулась, с жутким хрустом разошлись позвонки, а у основания шеи ниже затылка слабо брызнула кровь, чтобы затем из-под кожи появились крепкие стебли травы, тянущиеся вверх. На окровавленных стеблях тут же росли листья, распускались цветы. И вскоре на так ничего и не сказавшем парне вырос очередной прекрасный куст, а дивный запах от него щекотал в носу.

Даже не дернув бровью, Амалур молчал наблюдал за смертью паренька. Более того, смерть парня он нашел отвратительной, потом что цветы не ненавидел в любом проявлении. И наслаждаться запахом демон не стал, ровно как и перестал вдыхать его в принципе. Во-первых, отвратительно, во-вторых, мало ли какая гадость в этом аромате была намешана.
Сад был необычным, и смутно ковыряясь в собственных воспоминаниях, Амалур припомнил, что в где-то в Мистерии находился сад-убийца или около того, о чем он вроде как мельком слышал находясь в окрестностях Инь-янь.
Амалур направился дальше, намереваясь выйти из сада.
"Либо здесь есть какая-то тварь, которая промывает мозги людям. Что-ж, может быть нам удастся познакомиться"

Желание Амалура в некотором роде было услышано, только вот вместо твари, превращающей людей в растения - знакомство ему составила выпавшая прямо в жаркие объятья (ну или как получилось) из портала рогатая девица.
Портал захлопнулся, бросив Эстерхази на произвол судьбы, благо, что здесь и сейчас она была не одна. И дело даже не в светловолосом мужчине рядом, а в том, что место похоже было многолюдным. Вот черноволосая девушка прошла мимо с ничего не выражающим лицом, присев у куста полевых ромашек, да закопавшись руками прямо в землю, она замерла.




____________
Очередность: Эстерхази, Амалур.

Начало.


Эстерхази ничего не оставалось, кроме как падать куда-то вниз, в открывшуюся прямо под ее ногами дыру. 
Падала она с криком, неловко вертясь в воздухе и звеня бубенцами.
Приземлиться как кошке ей тоже не удалось, потому как падала она скорее в горизонтальном положении, чем в вертикальном и, если и не прямо на незнакомого мужчину, то в опасной близости от него, позволяя как попытаться поймать, так и дать шлепнуться на землю.

Расслабленностью здесь и не пахло, всему виной был тот пацан и обилие цветов, окружавших Амалура. Внешне, конечно, демон сохранял хладнокровие и преспокойно шагал вперед, но в любой момент все могло измениться. Привычный жить по законам выживает сильнейший, или закон джунглей, Амалур был в меру осторожен и холоден ко всему. Это означало, что он будет всегда спокоен, даже если ему будут угрожать смертью, и значит, что он будет всегда начеку, даже если есть малейший признак опасности на горизонте. Это разумно и не требовало объяснений.
Смерть мальчишки походила на дело рук какой-то одинокой и безумной ведьмы, либо злобного лесного духа, либо ещё какой-нибудь твари, у которой шарики мозги выбили.
А потом в воздухе что-то еле заметно изменилось, и тишину разрезал женский крик. Краем глаза Амалур заметил раскрытый портал и даже ощутил порыв ветра, пришедший с незнакомкой и несущий незнакомые запахи дороги и чуток, табака, резко разогнавшие устоявшийся сладковатый аромат цветов.
Амалур выставил руки, чтобы словить девушку, и замер на месте, изучая попаданку беспристрастным взглядом. Беглой оценки хватило, чтобы понять:
"Выглядит слабо. Кажется, можно не убивать"
- Будь тише, иначе могут возникнуть проблемы, - сказал он, указывая взглядом на собравшихся людей.
Их было многовато для внезапного праздника, тем более праздновать было нечего.
Демон неспеша позволил незнакомке встать на землю.

Виновница торжества ждать себя не заставила, а может быть это была очередная жертва. Молодая женщина небывалой красоты прошла мимо. Хрупкая, тонкая в невесомом длинном платье, скрывающем босые ступни, она двигалась вальяжно и так медленно, что казалось не шагала, а просто плыла. Узкие плечи не были поцелованы солнцем, отдавали белизной кожи. Длинные волосы, перекинутые через одно плечо колыхались на ветру, едва не доставая колен. Голову венчал венок из чарующих цветов, чей аромат пьянил не хуже самого крепкого напитка.
Впрочем от всех этих запахов - у Амалура вновь зачесалось в носу, а вот Эстерхази не смогла сопротивляться, чувствуя как хочет идти за красоткой, куда бы та не пошла, а еще и целовать землю, по которой та ходила.
Женщина пока что на парочку внимания не обращала, оперевшись бедром о невысокий заборчик, она наблюдала за тем, как люди продолжали становиться обычными растениями прямо на глазах.