Маяк

Первое сообщение в теме :


Местный маяк является также и домом для одно человека. Когда-то у него была семья, но что-то с ними приключилось. Поговаривают, что случилось это в море. Но с тех пор мужчина поселился тут и все время неусыпно следит, чтобы маяк работал.

Мбгага улыбнулся, кажется, унижения Гилиона приносили ему особое удовольствие, а девушка помимо своей воли только нагнетала обстановку.
- Могла и поддержать, ведь он тебе помочь хотел иначе, зачем раскидывать матросов? – хмыкнул чернокожий, наконец-то обратив внимание на валявшиеся в отключке тела.

Дракону удалось узнать, что девочек команде не отдадут, скорее всего, но капитан не спешил их резать или есть. Он просто делал их своими наложницами, с которыми развлекался во время плавания.

Нагнувшись, Мбгага подобрал вещи мужчины.
- В этом, - указал на набедренную повязку, - И останешься.
Как раз в этот момент пришел Максимилиан и матрос, с которого градом лился пот.
- Капитан просил передать, что хочет еще одну девчонку, - отрапортовал матрос, после чего несколько завис, не понимая второй просьбы мужчины, ведь его приятель никуда Мбгагу не посылал…
- Мы этот момент обговорим с капитаном потом, - без единого намека на недовольство, ответил чернокожий, забирая клетку и указывая взглядом на лежащих, - Ты и ты, отнесите их в бараки.
Оборотень обращался к матросу и Максимилиану, давая новые указания. Сам же установил клетку в свободном месте и кивнул Гилиону на нее.
- Залазь.

Матросы продолжали веселиться на палубе, нахваливая Зеллоса за то, что он их развлекал.

- Развлекаюсь, как умею, - пожала плечами кошка, глянув на Мбгагу, - отрабатываю так сказать способности. Вдруг понравлюсь Ире, и меня шутом устроят куда-нибудь.

Бриза разглагольствовала, откинувшись вальяжно на стенку клетки, расположив руки достаточно широко, захватывая прутья. Поза была такая, слово пройдоха сидит в широком кресле. А вот тело неимоверно ныло. Ноги пару раз свело судорогой и О`Грейс это совсем не нравилось. На то, что сообщил матрос и реакцию Мбгаги, кошка тут же среагировала у себя в мозгу: «А вот и крючок для малявок. Осталось только поубедительнее с ними поговорить». Новоприбывшего все же оставили в набедренной повязке, на что кошка усмехнулась: «Смотрю и здесь есть «равноправие» полов!» А дальше путь незнакомца лежал в клетку.

Максимилиану очень не нравилось, что его роль все больше напоминает мальчика на побегушках. Клетку принеси, за новым рабом прибери. Если бы не текущие обстоятельства, то дракон бы с большим удовольствием свернул бы Мбгаге шею.
«Раз с девчонками не получилось, то зайдем с другой стороны.»
Побоявшись, что матрос под действием внушения, не послушает работорговца, Дрэер повторил приказ.
- Ты бери этих двоих, а я вот этого здоровяка.
Максу нужно было освободить одну руку, для заклинания. Он уже не раз применял его, но сейчас нужно было дождаться подходящего момента. Пропустив матроса с его ношами вперед, дракон отправился следом.
На цирк, что устроила Бриза, Макс лишь хмыкнул.
Пока они шли по коридору, что бы оказаться в бараке, Дрэер улучил момент, когда их никто не видел. Рука мужчины полностью покрылась черной чешуей, будто он перчатку одел. На концах пальцев появились острые когти. Идя за спиной матроса, Максимилиан легонько коснулся одного из пострадавших, делая вид, что он помогает товарищу, оставляя едва заметную царапину на шее. Раз человек недавно подрался, на это не обратят внимания.

От негодования Гилион настолько сильно заскрежетал зубами и сжал кулаки, что послышался хруст на все помещение. Мбгаге, по всей видимости, приносило особое удовольствие глумление над мужчиной, отчего следопыт все больше и больше заводился. Однако ничего сделать не мог и молча выполнил приказ темнокожего, залезая в клетку и сгибаясь в три погибели.
Прислушавшись к разговору ящероподобного с матросом, Гилион про себя отметил, что не он капитан судна, а значит и не главный на этом корабле, хоть и отдает всем приказы в штатном порядке. Подручные Мбгаги в это время поспешили убрать несчастных вырубленных матросов прочь.
«Надеюсь, что мой меч ты заберешь себе в качестве трофея, мерзавец. Вот тогда и поговорим», - промелькнуло в голове Гилиона, когда он устремил разъяренный взгляд в сторону темнокожего.

Зеллос прекратил играть. Таким довольным он не был уже давно. С тех пор, как его план по организации тайного культа деревянного барана сработал. Ох, эти деревенские дураки всерьёз верили в его россказни о величие и могуществе бараньего духа. А уж лица этих несчастных, когда эту секту разоблачил трудно было описать. Ещё бы ведь именно благодаря их вложения ввиде денег, еды, фамильных сокровищ вроде единственного серебряного кошечка уже осело в карманах Зеллоса, который наблюдал за происходящим, а затем даже создал клона, пустив того в бега, дабы посмотреть на разделённую толпу с вилами и факелами. А уж когда демон создал ещё троих ипрямо на их глазах и пустил в разные стороны. Ну и наигрался же он тогда. Тем не менее такой восторг от игры на публику, с чего бы ему взятся? Демон долго был частью труппы, но настоящего счастья от выступлений на сцене он никогда не испытывал. Так в чём же дело? А впрочем какая разница, над этим он подумает в столовой, ведётся уху за обе щёки, а сейчас он раскланялся.
- Благодарю вас, почтенниешая публика, благодарю. А сейчас для вас прозвучит ещё одна мелодия. -
И он вновь заиграл, на этот раз музыка была другой, но не мение весёлой. Зеллосу захотелось растянуть момент.

Когда Максимилиан и матрос покинули трюм с рабами, Мбгага ослепительно улыбнулся Гилиону, захлопывая клетку и накладывая на нее магическую печать. Разогнувшись, он пристально осмотрел нового раба и хмыкнул.
- Ну, все, располагайся и чувствуй себя как дома! – с этими словами он покинул трюм, не потрудившись запереть дверь, ведь все равно потом Зеллосу приходить и кормить рабов.
Расположение клетки Гилиона было таким, что он был слегка в отдалении от девочек и Бризы, но в то же время все они были хорошо ему видны, а также его клетка тоже была скреплена цепью с другими клетками.
- Ну, что, спас нас всех? – хмуро произнесла одна из девочек, с жалостью глядя на мужчину.

Мбгага перешел со своими ящерицами в каюту, выделенную для него, спокойно там отдыхал.

У Максимилиана получилось провернуть фокус с порезом и не быть замеченным. Вскоре они дотащили матросов до барака, в котором уже никого не было – все веселились на палубе под музыку Зеллоса.

А меж тем судно держало курс на одно из широких устьев реки Эйвэ.


Диватмойя - Речка Эйвэ

Новый знакомый оказался в клетке, а Мбгага запечатал ее. Кошка старалась уследить и заметить каждое движение чернокожего. Когда же тот покинул помещение, Бриза поменяла позу, попутно дотягиваясь до запиханного между клеток плаща. Можно было заметить, как расслабились все мышцы у девушки, сама поза не была больше ни угрожающей, ни похабной, ни вальяжной. Тело выдало всю усталость, желание пить и есть и боль от уже запекшихся царапин. Пройдоха, заполучив ткань тут же накинула ее на себя, прикрываясь и ощущая такое желанное тепло. Девочки даже проявили жалость по отношению к прибывшему. Взгляд выдал одну из них с потрохами. На что кошка сказала:
- Нам нужно выбираться. Всем. Потому как одну из вас могут в любой момент отдать капитану на растерзание.
Она пыталась вызвать у детей желание жить, потому, как одной ей бесполезно было бодаться со всеми – это она уяснила. Подождав какое-то время, она снова бросила взгляд на мужчину, отмечая сильное тело и правильную слаженность. «Красив и силен, но не смог ничего сделать. Тупица», - О`Грейс было больше всего обидно из-за того, что ей, подарив надежду, так быстро отобрали ее. Она ругалась не на самого «героя», а на ситуацию. Все же, подавив свое раздражение и откинув голову назад, прикрывая устало глаза, сказала, обращаясь к гостю из портала:
- Итак. Как зовут то тебя, горемычный? 


 Диватмойя - Речка Эйвэ

Макс остался работой своей доволен. Никто не заметил его действий, никто не появился неожиданно. Жаль, что нельзя было задержаться и проделать тоже самое с остальными матросами, что пока в забытье пребывали. Его помощник уже скоро должен прийти в себя, и ему будет странным казаться собственное поведение, но упрекнуть незнакомца в чем-то не удастся. Максимилиан первым покинул бардак. Отправился он к коку, за своей законной порций, которая к этому времени наверняка остыла и придется либо спорить с поваром, либо убеждать. На этом корабле все беззаветно чтили своего капитана и не боялись Мбгагу.
Было у дракона еще одно дело. Пока он таскал клетки, смог отметить, что прутья толстые и прочные, гнуть он их не собирался, внимание бы только не нужное привлёк, но вот попробовать еще одно заклинание было можно. Дрэер взглянул на трофейный меч спасителя неудачника. Мужчина не выглядел слабаком. Макс был уверен, что не вмешайся он, тот смог бы дать отпор работорговцу.
«Может быть стоило ему помочь? Капитану все равно кому подчиняться, а уж откупиться от него проще простого. Девчонок ему на месяц точно хватит.»
Дракон злорадно ухмыльнулся. Нет, тогда бы он получил очень мало, так что придется этому переростку выпутываться самому. Заодно, если удастся задуманное, вновь окажется героем спасителем в глазах беловолосой. Дракон нахмурился, вспоминая столь переменчивый характер девушки.
До кока дракон не дошёл, резко сменив направление, отправился к рабам. Мбгаги там уже не было, его длиннохвостых приспешниц тоже. Пока это было на руку. К тому же вот-вот должны были раздаться знакомые крики «Чума!»
- Хороший клинок. Достойный рыцаря. Жаль его хозяин разделил участь рабов.
Дрэер, в комнату войдя, пришелся мимо клеток. Говорил он с таким искренним сочувствием, что поверил бы самый заядлый скептик. В отличии от Бризы, в девочках союзниц дракон не видел. На его взгляд они вели себя слишком спокойно и равнодушно относились и к гибели своей товарки в пустыне и к передачи еще двоих в оплату за корабль. Не отреагировали они и на то, что капитан просит еще. Нужно было действовать так, что бы эти бездушные куклы не донесли на него. Для Максимилиану такая игра была в новинку, он был больше воин, чем дипломат. Помогала ему только осторожность, которую он приобрел за счет своей долгой жизни и немалых ошибок, которые совершал в юном возрасте.  Он не доверял никому и считал, что любой союз длиться до той поры, пока это выгодно одной из сторон.
  Диватмойя - Речка Эйвэ

На представление демона казалось сбежалась посмотреть и послушать половина команды. Ему нравилось такое внимание к его персоне, он вообще обожал быть в центре внимания, наверное именно по этой причине он в своё время вступил в бродячую труппу, на самом деле причин было три, одна указана выше, вторая представляла из себя желание обучится играть на этой самой лютне, а мастерство это не раз сослужило ему хорошую службу, а третья - ему просто надоели бесцельные странствия от заработка к заработку, захотелось постоянства. Зеллос заиграл третью мелодию, сохраняющая веселый дух двух предыдущих, эта должна будет стать последней, ведь всё же демону захотелось есть, но она довольно длинная, так что ближайшие минут десять он сможет лишь мечтать об обеде.
Диватмойя - Речка Эйвэ

[av=http://img.ii4.ru/images/2015/10/25/648939_tXu6LuS.png]
Река великой Эдды

Надежды Циэра не сбылись, а вот опасения подтвердились – судно действительно всего лишь проплывало мимо, невдалеке виднелся маяк, возле него работали люди.
К тому времени, как корабль с рабами заплыл в эльфийскую деревушку, уже светало и никто особо не смог отдохнуть, поэтому Мингжу пребывала в дурном расположении духа и жаждала сорваться на ком-нибудь, впрочем, пока что все шло хорошо, а женщина гипнотизировала взглядом воду.
- Миров действительно множество, - кивнула она, отвечая Нагамасе, - Возможно они и являются игрушками богов, а может те создают себе тихую обитель, в которой можно затеряться и забыться.
Она немного помолчала, затем посмотрела на наемника и произнесла:
- Ты знаешь, что создатель мира не живет в Мистерии?
Близнецы пока что не приставали к рабам, однако Эа то и дело поглядывал на Циэра, желая продолжить прерванное знакомство.

Река великой Эдды
Ночь прокралась мимо на ленивых чёрных лапах. Час волка сменился часом жаворонка. На востоке бледный свет дня заливал небо над рекой, и воды медленно становились из черных синими. Нира украдкой облегченно вздохнула. Ночи никогда не были к ней добры, и она всё ещё по-детски боялась темноты.
На берегу запели речные жаворонки. В тростниках и на отмелях виднелись белые цапли. В небе засияли облака: розовые и пурпурные, коричневые и золотые, жемчужные и шафранно-желтые. Одно облако напоминало дракона. Как писал кто-то, если человеку случилось увидеть летящего дракона, он может остаться дома и мирно возделывать свой сад, ведь во всем мире нет большего чуда. Нира почесала шрам и попыталась припомнить автора. В юности драконы нередко занимали ее мысли, но вживую она ни одного так и не встретила.
Долетавшие до ушей обрывки разговора магичка слушала рассеянно, с внутренним неудовлетворением.
«А мне казалось, приказ заткнуться и не докучать околофилософскими беседами относился ко всем без исключения. У кого-то появился любимчик?»
Нира мельком бросила взгляд на послушно умолкшего новенького. Рыжая не обманулась с определением источника шипения, но не знала, кому из нелюдей это может быть свойственно. К тому же, мальчишка проявлял удивительно мало сопротивления своему рабскому положению, а потому быстро опустился в ее глазах. Увы, но осторожность и благоразумие О’Берн нередко принимала за трусость и слабость, особенно в отношении мужчин.
Беззвучно посмеявшись над телодвижениям Шаоя, рыжая кивнула и сверкнула глазами – можешь, мол, сделать вид, что отвернулся. Сама же, насколько это было возможно, повернулась спиной к местному вольному обществу и принялась расшнуровывать платье с невозмутимым видом. Хитроумные застежки упрямо не хотели поддаваться – последние несколько лет у магички не было нужды самостоятельно заниматься одеванием и снятием одежд, служки делали это куда расторопнее. Наконец, Нира небрежно скинула платье, точно собиралась принять ванну в своих покоях. Кожа от ветра сразу покрылась мурашками – нижняя рубашка, почти целиком состоящая из легкомысленных кружев, даже в бытность сухой мало что скрывала.  
Не замечая ничего и никого вокруг, чародейка стянула с себя и ее. Ей стоило огромного труда не прикрыться. Она сжала кулаки, вонзила ногти в ладони. Даже если кто-то смотрит, то что с того? Нира скрутила сорочку и выжала из нее воду, так же поступив с подолом нижних юбок. Когда с этими манипуляциями было покончено, рыжая обтерла тело наиболее сухим тряпьем и снова натянула ночное бельё, оставив платье.
На маяк девушка поглядела с тоской. Местные люди и нелюди уже успели показать свое безразличие и жесткосердие – а эльфы всегда обладали этими качествами в двойном объёме.
«Они и правда одинаковы во всех мирах»

Река великой Эдды

Сидя возле бочек, Нагамаса задумчивым взглядом провожал проплывающие мимо его глаз различные пейзажи, а также местный деревенский быт. И хоть синоби и не подавал виду, но все что он видел... а именно: архитектура, природа, одежда местных жителей… на самом деле, можно сказать, что все это было в диковинку для мужчины. Все это коренным образом отличалось от того, что он привык видеть день изо дня на своей родине. Нет, конечно, ему приходилось встречаться с европейцами, что прибывали из далека на своих кораблях… но, никогда еще Ясухидэ не приходилось жить среди них. Видеть их в повседневной жизни, а не с официальными дипломатическими или торговыми посланиями…. А это все же, несколько разные вещи.
- Мой мир делится на множество государств. И у каждого государства свои боги… ну, или они желают, чтобы мы считали так, - негромко произнес Нагамаса, неожиданно поднявшись на ноги и подойдя к борту корабля, - Но, во всяком случае, мою родину еще зовут страной тысячи божеств… Но, это я к тому, что мой мир тихой обителью назвать никак нельзя. То там, то здесь мир сотрясают различные войны. И боги в этих войнах, порой, играют далеко не последнюю роль. Так что, я склоняюсь больше к игрушкам… Ибо, богам нужно, чтобы в них верили, а иначе… они просто умрут!
Чуть усмехнувшись, Нагамаса посмотрел вверх и увидел как над их кораблем пролетела толстая, отъевшаяся чайка. Противно «каркнув», сия птица, сделав несколько кругов, приземлилась на мачту судна и принялась осматривать всех двуногих то одним, то другим глазом. Видимо, задумала какую-то гадость… для птичьего сердца, непременно радость.
«Это вроде бы хороший знак, разве нет? – синоби попытался припомнить все те байки, что доводилось ему в пол уха слышать от матросов, когда бывал в приморских городах, - Или я ошибаюсь? Путаю с чем-то иным? Может быть это не чайка должна сесть, а иная птица? Или не птица вовсе? Впрочем, иной мир… иные суеверия. Так что…»
Так что, Нагамаса решил особо не обращать внимания на это существо. Если что, матросня сама с нею разберется. А то, иначе, нарушит еще какое-нибудь морское табу… проблем тогда, точно не оберешься. Переведя взгляд на пленных, Нагамаса увидел, что Курийро решали попытаться просушить свою одежду, попутно, волей-неволей устроив небольшое представление для мужских глаз.
- Если он не живет здесь… значит, он не может влиять на происходящее в этом мире? – произнес Нагамаса, переведя взгляд на Мингжу, заинтересовавшись данной информацией, а не происходящим в клетке, - Тогда, какой смысл в этом боге? Чего он хочет добиться? В чем смысл данного мира?
Нагамаса был не только заинтересован, но и несколько растерян. Как это так, мир в котором нет бога? Мир, в котором создатель не вмешивается в делах простых смертных? Для Ясухидэ это было несколько… не обычно. Даже правильнее сказать, очень необычно. Ибо он вырос в тех местах, где божества частенько общались с кем-либо из своих почитателей. А тут получается, молись не молись, тебя никто не услышит и рассчитывать на помощь высших сил не приходится. Хотя… с другой стороны, это можно расценивать и как свободу. Никто не свалиться с небес тебе на голову и не даст какой-нибудь наказ, за неисполнение которого, тебя угостят молнией пониже спины. В общем, получается этакая разносторонняя монетка. Монетка, у которой есть свои плюсы и минусы. Впрочем, синоби было не привыкать превращать минусы в жирные плюсы… А что поделать, работа такая.

Река великой Эдды
Небо, сначала бледное, как лоб лихорадочного, вскоре зажглось лимонным, то тут, то там над заросшими берегами вспыхивали нежные всполохи – предвестники зари. Лес – густой, насыщенный, влажный, прямо таки эссенция тени, казался особенно прекрасным в эти первые минуты дня. Прощальный дар ночи, ее усмиренный рождающимся светом нрав – та ее добрая частица, скрывающаяся между темноты и ужасов.
Ничто не однозначно в моменты перемен. С легкой улыбкой паладин отвернулся, давая девушке возможность спокойно переодеться, а сам погрузился в полудрему, наблюдая за проплывающей мимо сушей из-под прикрытых век. Там, где лес редел, вместо высокой осоки проглядывал песок, на коем чернели влажные днища перевернутых лодок. Ему невольно вспомнилось детское поверье: тот, кто уснет в желтой лодке на середине ночного озера, на утро станет счастливым. Жаль, что ни одной желтой лодки он тогда так и не нашел. Лишь потом, обзаведясь собственным домом, ему удалось достать у старого знакомого древнюю, но крепкую шлюпку, которую миротворец собственноручно выкрасил на заднем дворе – в подарок младшей сестре. Только лодчонка так и осталась там стоять – Шаой уехал в столицу, а хрупкой жрице было не под силу спустить ее на воду. Позже она превратилась в кадку посреди садового пруда, в которой выросла душистая липа…
Внезапный толчок бессовестно вырвал воздаятеля из сладких объятий сна. Потому ему так и не удалось поспать в той лодке – к его возвращению на озере всякий раз поднимались волны. Ветер перемен, осеннее беспокойство – нарушители блаженного счастья.
Сонно проморгавшись, воин было попытался сфокусировать взгляд на пляшущих за прутьями пятнах, но… Тут же спешно отвернулся, старательно скрывая тронутые синевой щеки и пропустив все-таки смущенный «ойк». Шаою-то казалось, что он проспал добрую пару часов.
«Должно быть, для человеческой женщины она довольно красива, - мелькнула в голове рассеянная мысль, - Не удивительно, что капитан так жадно на нее смотрел. Я слышал, голодные способны найти чувствовать пищу за каменной стеной, что тогда ему какие-то тряпки»

[av=http://img.ii4.ru/images/2015/10/25/648939_tXu6LuS.png]
Посмотреть на то, как Нира раздевается – собрался, чуть ли не весь корабль. Все забыли о своей работе, а потом капитан сначала начавший ругаться, но потом тоже отвлекся от своих обязанностей. Впрочем, сейчас судно спокойно двигалось по течению, управлял им один из оставленных старых матросов, так что ничего страшного приключиться не должно было.
- Давай, покажи всю себя! – улюлюкал один из матросов, пока второй пожимал свое же причинное место, борясь с возбуждением.
Капитан тоже не отставал, он сделал пару шагов, почти вплотную встав рядом с клеткой, но соблазн облапать рыжеволосую, был тут же погашен, стоило мужчине натолкнуться взглядом на Элен, которая стояла неподалеку и, не мигая, смотрела на мужчину. Эа же продолжал пытаться вывести Циэра на разговор, всячески его щипая и толкая, через прутья клетки.
- Ты ведь иномирец, а значит стоял возле врат… - задумчиво произнесла Мингжу, не обращая никакого внимания на столпотворение у клеток, - Должен был быть видеть гнома, вот это и есть создатель нашего мира. Да, он не влияет на сам мир, он его охраняет по ту сторону…
Немного подумав, вспоминая те свитки из других миров, случайно попавших в Мистерию, которые изучала, женщина кое-что вспомнила и улыбнулась.
- Тут нет небес, никто не ответит на молитвы, но люди все равно верят, а верят, потому что… - хитрая улыбка коснулась ее губ, - Наш мир живой и это не просто слова, у него есть свой разум!

Как бы Нира ни старалась сохранять достоинство и притворятся, будто не слышит и не видит никого вокруг, она все равно кожей чувствовала всякий липкий взгляд и слышала каждое похабное словечко в свой адрес.
«Слова — это ветер, никакого вреда от них нет»
Однажды она видела, как женщину, уличенную в распутстве прогнали нагой по улицам города в качестве наказания. Женщина рыдала, молила ее пощадить, отказывалась раздеться и прикрывалась ладонями. Но капитан с его командой глубоко заблуждаются, если думают, что Нира поведет себя сходным образом. Нет уж, она не доставит им подобного удовольствия. Только лицо всё равно предательски краснело, но скорее от гнева, чем от стыда.
«Неужели красота – это всё, что мне по-настоящему принадлежит?»
Нира отвернулась. В некоторой степени, она находила это внимание даже лестным. Самолюбие магички пострадало бы куда сильнее, если бы никто ее не заметил. Но она все равно бы с удовольствием выколола глаза каждому, кто посмел взглянуть на нее.
А вот приближение чернобородого оставить незамеченным точно не получилось бы. Рыжая поглядела на него со злостью и ядом во взгляде, на деле же со страхом ощущая себя в западне мелкой клетушки.
«Что, рука уже не болит? В рожу бы тебе плюнуть»
Человек, конечно, должен управляться не страхом, но нравственным законом. Проблема в том, что нравственный закон понятен не всякому. Кому-то яснее закон прямого физического воздействия. Проще говоря, такие, как этот тип, явно понимают слово «нельзя» только после третьего удара головой об угол. Слова для него изначально не аргумент, хотя девушка и сказала бы пару ласковых, не будь рядом раздраженной Мингжу. Но время шло, а ничего не происходило. Проследив за взглядом стушевавшегося корсара, она с удивлением обнаружила там Элен.
«А мне казалось, она должна ненавидеть меня особенно сильно – иначе бы позволила тогда спокойно утонуть.»
Магичка благодарно кивнула девочке, сомневаясь, однако, что ее благодарность хоть чего-то здесь стоит. Она еще некоторое время вопросительно-изучающе рассматривала Элен, точно надеясь получить ответ или объяснения, после же снова отвернулась и накинула на плечи кусок материи, надеясь, что капитан не намерен долго осчастливливать ее своим обществом.