Регатул

Первое сообщение в теме :

[av=https://i.postimg.cc/sXHHBvR2/image.gif]

Довольно небольшое царство людей, состоящее из трех графст раскинувшихся вдоль горного хребта одной своей стороной уходящее в горы (Мунтилор Регатул), другой уходящее в густы леса, в которых хозяйничают эльфы и лешие (Падурий Регатул), в центре в предгорье расположен небольшой клочок земли свободный от лесов и гор на котором раскинулся столичный город – Импиратия Регатул.
По мнению соседей эти земли заселены совершенно «темными» и невежественными людьми, среди которых сохранились патриархальные устои. Закон, власть, суды и армия подчиняются местным царькам в лице Графов, префектов и старейшин.
Три основные силы в Регутале сосредоточены в руках Императора, Ковена магов и местного религиозного культа, поклоняющегося Богоподобному существу Балауру, который является хранителем и стражем Регатул.
Так как семья императора состоит из преимущественно из людей, а полукровки не имеют права занимать трон, Регаитул принято считать людским царством, хотя две трети его жителей — это оборотни, зверолюды, орки, людоящеры и бог его знает кто еще.
Регатул всегда считался местом темным и гиблым, овеянным тайнами и загадками. прославленные герои и торговцы пропадали тут бесследно, а бродяги могли стать прославленными и уважаемыми людьми, свято хранившими тайну своего возвышения.

Игроки

Эсмин Рин (Ёш):

[av=https://i.servimg.com/u/f32/20/07/32/60/npcpng20.png]
Пересекая залл трактира девушка краем глаза заметила как трактирщик покосился в ее сторону, явно заметив, что Эсмин вышла через дверь, а снова появилась уже с лестницы второго этажа, но говорить ни чего не стал. А вот выйдя на крыльцо Эсмин сразу увидела Нормана ведущего к дверям трактира Марту. Точнее стражник шел в сторону дверей, а Марта слегка прихрамывая плелась следом как обычно глядя прямо перед собой совершенно пустыми глазами. Ее лицо даже сейчас было больше похоже на маску, на нем не было не гримасы боли, ни обиды, ни печали, на нем вообще не было ни каких эмоций. Она просто шла следом за стражником глядя перед собой.
- Ни чего себе ты даешь! – первым делом заявил молодой стражник невольно взглянув наверх в направлении второго этажа, прикидывая на сколько высоко смогла подпрыгнуть девушка.
- Это ты как так забралась? С виду вроде такая вся худенькая. Ты чего из цирка что ли бродячего? – Ляпнул парень первое что пришло в голову, но потом присмотрелся к девушке слегка прищурившись и уже более обдуманно произнес. – А полукровка? Да? Да мне рассказывали. что бывают такие, вроде с виду человек, но на самом деле силищи как у зверя. Что решила из леса в город перебраться? Правильно. Если вдруг туго будет ну там с жильем или работой приходи в стражу, у нас конечно девушек редко берет, а девчонок и вовсе. Но если ты так по стенам лазить умеешь, думаю исключение сделают.
При этом Норман широко улыбнулся и хохотнул.
- Ладно мне в гарнизон бежать надо. Марта! – Стражник повернулся и медленно проговорил. - Марта, ты пойдешь с этой девочкой. Она тебя на ночь пристроит, утром сходи в храм, они тебя осмотрят может хотя бы перевяжут. Тебе все ясно?
Но вместо ответа Марта только перевела пустые глаза на Эсмин и сделала пару шагов в ее сторону остановившись рядом. При этом Эсме впервые смогла хорошо рассмотреть эту странную тень человека. У нее была совершенно серая от пыли кожа, такие же серые глаза, которые словно выцвели от слишком яркого солнца, опухшие потрескавшиеся губы. Одежда дак и вовсе оказалась просто кучей тряпок, которые раньше были или плащом или платьем, но сейчас были просто разодранными кусками ткани, которые ей приходилось придерживать, чтобы они не свалились на землю. Волосы были совершенно седыми, хотя и довольно густыми. То, что Эсмин в полумраке приняла за ушибы и ссадины, на проверку оказалось просто грязью. Но все же самым странным в этой женщине был ее взгляд, даже когда она смотрела на Эсмин, чувство было такое, что она смотрит сквозь нее, этот взгляд не выражал вообще ни каких эмоций кроме смирения. Марта была готова идти туда куда ее ведут делать то, что ей говорят. Хотя все же десять минут назад она ответила «нет» трем бугаям. А еще от нее исходил очень странный и необычный запах, пахло трактиром, улицей, грязью. Запах человека чувствовался лишь слегка.
- Она почти не говорит, но вроде как все понимает, главное перед тем как ей что-то сказать по имени ее позови, чтоб она на тебя внимания обратила. – Буркнул стражник перед тем как развернуться и двинуться в сторону гарнизона, хотя, сделав пару шагов остановился и обернувшись добавил.
- Тебя хоть как зовут-то? Меня Норман.

- Я Эсме, - немного неловко представилась девушка. Она не стала разочаровывать Нормана и говорить, что никакая она не полукровка, а полноценный оборотень. Незачем ему это было пока знать, раз он придумал себе удобную версию, то пусть в нее и верит. Хотя приглашение в стражу и оценка ее способностей Эсме была очень приятна - она даже слегка покраснела, оставалось только порадоваться, что были сумерки и это вряд ли было заметно. Никто раньше не хвалил ее за ловкость, скорость и быстроту, и уж особенно - за умение карабкаться по стенам и деревьям. Мать бы пришла в ужас и запричитала о приличиях и правильном поведении "нормальной" девушки, отец, хоть и сам оборотень, тоже не особо такое одобрял, потому что в этом плане был солидарен с матерью - девушка должна быть девушкой, нежной, скромной, неболтливой, прекрасной и работящей. Ни одному из этих пунктов Эсме не соответствовала, и это было обидно. Ей казалось, что хоть отец-то и мог ее понять. Ладно мать, но он же сам был такой же, как она! А тут вон незнакомый парень вона как оценил, хотя и видел ее впервые.
- Ладно, мы пойдем, - девушка тряхнула головой, отвлекаясь от неприятных воспоминаний и вернулась в реальность. - Спасибо вам с господином Лейгаром большое за помощь. Пойдем, Марта! Пойдем внутрь. А утром я провожу тебя в храм...
Она осторожно взяла женщину за руку и потянула за собой к двери трактира. Рука была безвольная и хрупкая, так что Эсме даже боялась тянуть сильно или крепче сжать пальцы, и без того ей казалось, что тонкое иссушенное запястье может переломиться в любой момент. Сказать честно, возиться с этой сломленной судьбой и жизнью женщиной Эсме не слишком-то хотелось, но бросить ее на улице не позволяла совесть. Марта одновременно и сильно пугала девушку, и вызывала дикую жалость. Она, конечно, была шлюхой - была, похоже, всю жизнь, и ничего кроме этого делать не умела, а приличной девушке к шлюхам не стоит не то что подходить - даже смотреть в их сторону... но Эсме с некоторых пор сильно сомневалась можно ли считать ее приличной девушкой? По деревенским меркам она опозорила себя настолько, что стояла на уровне Марты, пусть и все обвинения в ее сторону и были беспочвенны. Так что ей ли теперь оглядывыться на приличия? Никакого дела до приличий в городе, похоже, никому не было, если уж тут можно было горстью серебра откупиться от изнасилования, избиения и убийства человека. Пусть Марта и все отрицала, но в глубине души в Эсме клокотала злость - как можно так обращаться с кем-то! Марта же, похоже, вообще мало на что реагирует, это же попросту бесчестно! Хотя какая тут честь у бандитов?
Да и у стражников, которые позволяют себе брать взятки и менять патрули...
- Пойдем, - Эсме снова потянула женщину за собой, уже более целеустремленно. Надо бы узнать у трактирщика насчет какой-нибудь бадьи и воды, а уж сменная одежда у Эсме найдется. Вряд ли Марта будет слишком придирчивой. Она хоть и выше Эсме, но настолько худая, что рубашка на нее уж точно налезет. Не оставлять же ее в этих тряпках. Главное сейчас - ее вымыть, и, может быть, перевязать? Норман сказал, что у нее ребра сломаны, что там делают при сломанных ребрах?

[av=https://i.servimg.com/u/f32/20/07/32/60/npcpng20.png]
Марта шла следом за Эсмин совершенно без вольно и молча не проронив не слова. Потом точно так же молча и глядя перед собой ждала, когда трактирщик долго хмурясь и ворча причитал на счет бадьи с водой. Но в конце концов все же буркнул.
- Ладно, принесут вам воды два ведра и бадью, только смотрите там не залейте мне пол, а то он протекать начнет и остатки воды сам в окно выльешь.
Потом позвал жену и сказал, чтоб с кухни кто-нибудь припер два ведра воды в комнату девчонки и какую-нибудь бадью.
И только когда Эсмин с Мартой поднялись на второй этаж, подходя к ее комнате девушка почувствовала как Марта еле заметно потянула руку к себе, потом положила вторую руку на ладонь Эсмин и замотав головой тихо шепнула.
- В храм нельзя. Никогда не ходи в храм. Они лечат, - тут Марта осторожно осмотрелась по сторонам и убедившись, что вокруг больше никого нет, сделала шаг к Эсмин и еле слышно почти без звучно добавила,
- Но их боги давно мертвы. Не ходи туда.
После чего она опять уставилась в пол перед собой. готовая следовать туда куда ее поведут.

Эсме стало жутко, по спине пробежались мурашки, тонкие волоски на шее встали дыбом. Марта и без того не была милой приятной женщиной, но когда она говорила такие вещи...
"Что значит - их боги мертвы?" - смятенно подумала она. - "О чем она говорит?"
- Хорошо, - неуверенно сказала девушка, немного испуганно глядя на Марту. - Если в храм нельзя, то мы туда не пойдем. Поищем какого-никакого лекаря в городе, небось она сможет что-то сделать...
Спорить с Мартой посреди коридора Эсме не желала. Несчастной Марте и без того досталось, да и вообще, можно ли было назвать ее нормальной? Стоит ли удивляться, что она после произошедшего говорит странные вещи? Да она же попросту не в себе.
И все равно на душе Эсме стало беспокойно. Не то чтобы она была особо набожной - нет, как раз наоборот, но все положенные религиозные ритуалы выполняла, как того требовала семья и общество. Поди поживи в деревне без этого! Вмиг прослывешь если не ведьмой, то безбожницей, пойдут слухи, позор на все село - а, что и говорить... Отец ее тоже особой религиозностью не горел, но всегда следил, чтобы все дети придерживались положенных ритуалов, а вот мать наоборот, верила довольно сильно и обращалась к Балауру при каждом удобном и неудобном случае, особенно часто призывая его посмотреть на поведение непутевой дочери.
- Пойдем, - девушка взяла Марту за руку и, открыв дверь в свою комнату, провела ее внутрь. - Сейчас воду принесут, мы смоем с тебя грязь, ты переоденешься, поешь и ляжешь. Тут никто не станет тебя бить и гнать.
"Но дверь на ночь все же стоит, пожалуй, запереть", - Эсме посмотрела в сторону окна, за которым уже было темно и поежилась.
- Марта, - все же решилась спросить она, - почему ты говоришь, что боги мертвы? Что это значит?

[av=https://i.servimg.com/u/f32/20/07/32/60/npcpng20.png]
Марта как обычно ни чего не ответила, в это время она хотела присесть на кучу соломы в углу комнаты, но замерла и какое-то время просто стояла глядя на высушенную траву.
Потом она медленно подошла к Эсмин и совершенно беззвучно проговорила «Балаур» и медленно помотала головой, подняв взгляд на девушку. Впервые она смотрела не куда-то в пустоту, а именно на Эсмин, заглядывая ей в глаза. Эсмин же точно также впервые, что серые бесцветные глаза Марты похожи на туман, в который девочка словно провалилась не способная отвести взгляд.
Из этого тумана на Эсмин смотрела совсем другая женщина – Морис, та кем когда-то была Марта.
Эсмин видела множество мужчин, женщин, драпированные бархатом и шелком спальни с позолоченными узорами. Величественный город, наверняка это была Импиратия столица Регатула, в котором когда-то жила Морис. Эсмин увидела как очередная золотая монета отправилась в шкатулку и без того уже наполненную золотом.
Потом громкий, звонки и яркий как солнечные лучи смех Морис.
- Да ладно! Не ужели служители церкви тоже падки на смазливых девочек, я думала они только друг с другом кувыркаются. Ну хорошо, я беру этот заказ, только по двойному тарифу.
- Они платят пять золотых за ночь.
Смех тут же прекратился и над Эсмин навис храм Балаура, величественный, огромный храм стоящий прямо напротив дворца и Регатульского Императора и оспаривающий его величие.
Внутри храм был столь же величественный, как и снаружи, золото серебро, редкие пароды дерева. и силует человека в пышных одеждах, который вел Морис куда-то вниз в подвалы храма. Там ее ждал огромный зал, заполненный красивыми людьми, одетыми либо в пафосные наряды, либо еле висящие на них платья, которые скорее были нужны для того, чтобы подчеркнуть красоту тела, нежели спрятать ее. Многие были пьяны или одурманены.
Морис усмехнулась и попробовала пошутить, что она не так представляла себе быть служителей церкви. Но ее никто не слушал, человек стоящий за ней, обнял ее, убрал с плеча волосу и нежно поцеловал в шею.
Когда Морис очнулась, ей протянули бокал, наполненный красной густой жидкостью, запах которой заставил ее застонать.
- Теперь ты одна из нас, отныне единственной твоей пищей будет человеческая кровь. Но взамен ты получишь бессмертие, силу и власть о которой даже не мечтала. выпей и прими свое новое имя Морис Балаур.
Но женщина сомневалась и затем немного подумав коротко мотнула головой.
- Нет.
- Ну что ж. Как хочешь, только знай, что ты больше не сможешь есть обычную еду, она не будет удалять твой голод, ты будешь хотеть есть все сильнее и сильнее, до тех пор, пока голод не затуманит твой разум и не поглотит твое сознание. В каждом проходящем мимо человеке, ты будешь слышать стук его сердца, слышать, как течет его кровь в венах, чувствовать ее запах и желать ее настолько, что не сможешь думать ни о чем больше. Но ты не умрешь от голода, от ныне ты бессмертна, Твое тело будет пожирать тебя и твою душу, до тех пор, пока ты не станешь лишь тенью человека – блеклой бездушной тварью, которую не будут замечать даже крысы. твое бездумное тело одержимое голодом будет бродить по дорогам в поисках того чем можно утолить голод. Но единственное что его сможет утолить – это кровь живого разумного существа. И если ты будешь сопротивляться достаточно долго, то в конце голод окончательно поглотит тебя и когда ты окончательно потеряешь рассудок, жажда все равно возьмет свое, только тебе это уже не поможет.
Но Морис все равно отрицательно замотала головой. После этого Эсмин видела только бесконечную череду дорог, проулков кабаков, каких-то исковерканных лиц, которые сменяли друг друга. Но все это было где-то далеко, там за пеленой тумана, который стоял в глазах от жажды, которую Марта испытывала постоянно и пыталась утолить вином, водой, похлебками, хлебом, мясом, даже кровью животных. Но от этого голод становился только сильнее, а окружающий мир все больше тонул за белесой пеленой в которой тонула женщина. В конце концов она погрузилась в этот туман на столько, что только ее собственное имя могло на время вырвать ее из лап чувства жажды.
Но даже в эти моменты она вместо людей видела лишь бесчисленное переплетение кровеносных сосудов, которые пытаются ей что-то сказать, объяснить, отвести, потребовать. Но их слова всегда заглушал звук текущей по венам крови и бьющего сердца.

Когда девушка очнулась, Марта уже сидела в углу на куче соломы, обхватив колени руками и еле заметно покачиваясь из стороны в сторону и тихо шептала.
- Убей, убей меня, я больше не могу.

Эсме тяжело шарахнулась от Марты, попятилась назад, наткнулась на кровать и упала на нее, да так там и осталась, забившись в угол. Она в ужасе смотрела на сжавшуюся на соломе женщину и зажимала рот руками. Все увиденное просто не укладывалось у нее в голове и теперь там словно бешено вращался вихрь смятенных, испуганных, панических мыслей.
Что сейчас произошло? Что это было? Как Марта смогла это показать? Почему? Зачем? Кто? За что? Разве это возможно? Что теперь делать? Как себя вести? Как это вообще возможно?! Кто это был?!
Когда-то давно отец говорил Эсме: «Не задавай вопросов, на которые на самом деле не хочешь получить ответ», и только теперь девушка поняла, как же он был прав. Если бы она могла отмотать время назад, как слишком длинную нить на веретено, она бы и спрашивать не стала, почему нельзя идти в храм. Мало ли что там несет вышедшая из ума старуха, которую только что избили!
Только теперь вот от всего произошедшего было не отвертеться. Время – не нитки. Марта не выжила из ума, да и она, оказывается, никакая не старуха. Только вот кто она теперь?!
За окном, между прочим, на маленькой грязной площади, было небольшое святилище Балаура, и теперь Эсме казалось, что от него тянутся темные, зловещие теневые щупальца, так что ей теперь и к окну-то подойти было страшно.
Эсме сидела бы так еще долго, но обреченные всхлипывания женщины и ее исступленные просьбы привели ее в себя. Она попыталась отодвинуть страх подальше и подумать разумно. Если все то, что показала Марта, правда (а в этом Эсме почему-то не сомневалась), то времени с того момента, как ее укусили, прошло уже очень много, а до сих пор Марта никого не съела. Она ела все, что могла, страшно мучилась от голода, но все равно осталась верной своему решению.
Так что опасаться сейчас того, что Марта набросится на нее и высосет досуха вряд ли стоило (но и расслабляться тоже, вдруг женщина наконец-то сломалась и не выдержала). Если бы она действительно хотела, она бы сожрала тех ублюдков в переулке, зачем же ей жрать Эсме, которая не хочет ей ничего плохого?
Убедить себя удалось не сразу, но в конце концов Эсме кое-как взяла себя в руки, слезла с кровати и осторожно подошла к Марте, остановившись в паре шагов и неуверенно сглотнула, пытаясь промочить пересохшее от страха горло.
– Ну… – она снова замолчала, переминаясь с ноги на ногу, и пауза была довольно долгой. – Марта… мне… очень жаль, что так вышло…
«Боги, да что я в конце концов несу?!»
Эсме вздохнула, отбросила все сомнения и начала заново:
– Марта… сейчас принесут воду, ты вымоешься и переоденешься, мои вещи тебе наверное подойдут, разве что будут коротковаты. А утром мы сходим к одному моему знакомому… ты меня слышишь? – девушка присела возле скорчившейся женщины и осторожно тронула ее за руку. – Марта, он маг, он умный, может он знает, как можно помочь, ты слышишь? А если нет…
Он помолчала, принимая нелегкое решение, и все же добавила:
– А если не сможет, то может быть, он поможет тебе умереть. Или… или скажет, как… я могу… я сама… я сама не могу, Марта, прости! Давай хотя бы его спросим!

[av=https://i.servimg.com/u/f32/20/07/32/60/npcpng20.png]
Марта ничего не ответила, только какое-то время смотрела сквозь Эсмин, а потом снова уставилась в пол перед собой.
Через некоторое время в дверь что-то бухнуло, потом ее открыл чрезмерно упитанный паренек, весь перепачканный жиром и мукой и недовольно пыхтя запинал в комнату здоровенную лохань, в которой наверняка обычно стирали одежду или белье и поставил рядом два ведра еле теплой воды. Затем он бросил короткий взгляд сначала на Эсмин, потом на Марту и молча вышел из комнаты прикрыв за собой дверь. Марта сначала довольно долго смотрела на ведра и через некоторое время встав на четвереньки медленно подползла к одному из них и зачерпывая воду ладонями начала жадно пить, при этом уже совершенно не обращая внимания на то, что происходило вокруг, даже если девочка ей что-то говорила. Потом она просто стряхнула с себя свои лохмотья собрала их в кучу и намочив в воде принялась обтираться. При этом под одеждой ее тело выглядело точно также, как и лицо, худое серое тело, выглядевшее так словно кожа обтягивает кости. На шее можно было разглядеть два рубца, при этом больше не было ни ких ни ссадин, ни ран ни шрамов, даже сломанные ребра, вроде бы уже совершенно перестали беспокоить. После того как Марта обтерлась своими тряпками принялась усердно полоскать их наполовину пустом ведре, тихо что-то бормоча, про платье.
- Надо постирать платье, мое платье, оно должно быть чистым и красивым. – При этом убедить ее одеть другую одежду оказалось занятием довольно непростым. Женщина долго смотрела на Эсмин пытаясь понять, что она от нее хочет, потом даже пыталась возражать, вцепившись в свои лохмотья и прижав их к груди напрочь отказываясь их отдавать. Но все же согласилась одеть предложенную ей одежду, но только после того как получила разрешение оставить себе ее платье, которое она бережно собрала в кучу и прижимая к груди вернулась обратно на кучу соломы, где снова забившись в угол снова уставилась в пол перед собой.
На предложение сходить к знакомому она так ни чего и не ответила, но и не возражала, в общем-то на сколько могла понять Эсмин Марта была готова беспрекословно идти куда угодно, кроме Храма. При этом наблюдая за ней Эсмин могла заметит, что время от времени погружаясь в свои мысли, Марта мотала головой и тихо шептала. – Нет, нет, нельзя. Я не могу.
Эсмин же к этому времени успела почувствовать усталость, все же день был довольно насыщенный и периодически тело намекало, что ему хочется спать, правда одного взгляда на Марту вполне хватало, чтобы прогнать сонливость. Но в любом случае ночь уже окончательно вступила в свои права, на небе загорелись звезды и до рассвета было еще несколько часов. Крики и песни из зала трактира уже стихли, за окном периодически гавкали собаки.

Вечер с Мартой вымотал Эсме больше, чем весь прошедший день. Как теперь относится к женщине, Эсме не знала - ее разрывали надвое жалость и страх. Тем не менее, возиться с ней оказалось утомительнее, чем с младшими братишками: те хотя бы просто баловались, а упрямство Марты не имело под собой оснований. Зачем цепляться за грязные старые тряпки, которые давно перестали быть похожи на платье, Эсме не понимала, но спорить с Мартой было уже выше ее сил и она сдалась. В конце концов, это ее платье... ну, по крайней мере, когда-то оно им было.
Когда женщина затихла, Эсме наскоро ополоснулась сама, дождалась, пока бадью унесут и немного постояла за дверью в коридоре, прислушиваясь к звукам и едва слышному шепоту в комнате. Честно говоря, несмотря на то, что она пыталась убедить себя, что Марта ее не тронет, спать с ней в одной комнате все же было страшновато. Все же все это время Марта старалась держаться подальше от живых людей, кто знает, сможет ли она сдержать себя в руках, если рядом с ней на расстоянии вытянутой руки будет спать живая и наверняка вкусная Эсме?
Девушка поежилась и приняла решение. Вернувшись в комнату, она закрыла дверь на засов, разделась, аккуратно сложила красивую одежду на край кровати и, приняв решение, опустилась на четвереньки на полу. Короткое усилие, волна обжигающей боли - и ласка встряхнулась, блеснув шкуркой в лунном свете, вскарабкалась по ножке на кровать и, покрутившись на месте, устроилась в вытоптанной ямке за подушкой.
В конце концов, лаской она если что и среагирует быстрее - слух у зверька намного тоньше человеческого, и искушать Марту будет гораздо меньше. Ласка все же маленькая.
Некоторое время Эсме еще прислушивалась к звукам в комнате, ежась от Мартиного шепота и ночных шорохов, но в конце концов усталость взяла свое и она заснула, сама не заметив, как это случилось.

В течении ночи Эсме несколько раз просыпалась, Марта к этому времени уже крепко спала, свернувшись калачиком на куче сломы и вроде даже не шевелилась во сне. А вот Ласку наоборот всю ночь мучали кошмары о том, как она в форме зверька бегает по лесу пытаясь убежать от здоровенного черного волка с красными глазами, Эсме несколько раз удавалось скрыться от этого зверя прячась в узких расщелинах или дуплах деревьев, но через некоторое время зверюга снова находила ласку и снова начинал гонять ее по лесу, причем волк не пытался сожрать ласку он просто с хищным оскалом гонял ее по лесу до тех пор пока не загнал в тупик гряде каких-то скал, где камни настолько плотно прилегали друг другу, что даже ласка не могла протиснуться между. Волк тихо зарычал пригнулся и начал медленно приближаться к ласке, но потом вдруг поджал хвост и развернулся, и бросился на утек жалобно поскуливая.
А Эсме поняла, что снова стоит на задних лапах возвышаясь над землей метра на два, а ее передние лапы вытянувшись опять приобрели человеческие очертания, но при этом был покрыты густой шерстью.
В этот момент Эсме снова проснулась, на этот раз уже было даже не утро за окном в свои полноправные владения вступил день, с улицы доносились бодрая ругань каких-то торговцев, обвиняющих друг друга в торговле продуктами не первой свежести и отсутствии совести.
Марта уже сидела прижав колени к груди внимательно и молча наблюдая за лаской.
А со стороны площади около ворот слышался грохот телег, ржание лошадей и ругань возниц.
При этом в нос зверька первым делом ударили запахи города, в которых аромат свежей выпечки и мяса из трактира перемащивался с вонью нечистот из проулка, при этом первой мыслью ласки было воспоминание о вчерашнем пробуждении в домике Минаса по середине леса.
[av=https://i.postimg.cc/sXHHBvR2/image.gif]

Ночка выдалась та еще. Из-за кошмаров даже выспаться толком не получилось. С одной стороны, Эсме чувствовала себя совершенно не отдохнувшей и невыспавшейся, а с другой – чувство облегчения от того, что это был только сон стоило пробуждения в тесной комнатушке дешевого трактира. Правда, контраст с прошлым пробуждением, в доме Минаса, был настолько разительный, что девушка неприятно удивилась сама себе. Стоило один раз проснуться среди мягких перин и чистых простыней в богатом доме, как отсутствие этого уже начинает тяготить? Или она все же тоскует по свежему запаху густого леса, врывающемуся в открытое окно?
Последняя мысль отдалась в душе тягучей звериной тоской, но вслед за ней тут же пришли воспоминания о страшном сне и жутком красноглазом волке, и ласка поспешила поскорее выбраться из нагретой ямки за подушкой и встряхнуться. Как бы то ни было, начался новый день, а проблем у нее только прибавилось.
Повернув мордочку, она посмотрела в угол, где сидела Марта. За ночь та не только никуда не делась, но и не делала никаких попыток ее съесть, так что теперь Эсме мучили еще и угрызения совести за свою трусость. Небось и человеком она бы ее не сожрала, могла бы и не устраивать представления с превращением в зверька.
Прежде чем перекинуться, Эсме добралась до своей сумки, влезла внутрь и сожрала там добрых полковриги хлеба, порадовавшись своей предусмотрительности. Она, конечно, планировала провести ночь в шкуре ласки и рассчитывала на то, что придется есть перед оборотном, но все же думала, что будет следить за стражником, а не спать. Эта мысль тоже не добавила ей радости – мало того, что она не выполнила своих же планов, так еще и навесила себе на шею и советь дополнительный груз, а ведь деньги с Минаса взяла, жадоба.
«Но я выяснила его имя», – упрямо подумала она, выбираясь из сумки и спрыгивая на пол. – «Это уже что-то, а время еще есть».
Несмотря на то, что она только что плотно набила живот, голод после обращения не делся никуда, разве что не был настолько сильным, насколько мог бы быть. Живот тут же издал голодную трель – Эсме прижала к нему руку, успокаивая, поднялась и принялась одеваться.
– Доброе утро, – поздоровалась она с Мартой, хотя на самом деле совершенно не была уверена, что утро такое уж доброе. Да и, если честно, она начала сомневаться в правильности своей затеи. Стоит ли вести Марту к Минасу? Что, если вспыльчивый маг, больной своей огненной болезнью, ничем не сможет помочь или попросту откажется, выставив их за порог?
Что тогда делать с Мартой? Нельзя же оставлять ее на улице, но и оставлять у себя тоже нельзя. Во-первых, ей самой негде жить. Комната в трактире – сомнительная замена собственного дома, да и снята она всего на три дня. Будь у нее собственное жилье, еще можно было бы подумать над тем, чтобы оставить женщину у себя… с другой стороны, после того, что она узнала ночью, это тоже казалось не лучшей затеей.
Стоит ли доброта того, чтобы дрожать каждую ночь? Как теперь смотреть на Марту, зная, что с ней произошло? Как не шарахаться от храмов и священнослужителей? Девушка мельком бросила взгляд за окно, на храм Балаура, затягивая шнуровку на рубашке, и по спине у нее пробежал холодок.
Как… как найти в себе силы, чтобы попросить Минаса Марту убить?
Эсме зажмурилась, тряхнула головой и постаралась об этом пока не думать. Неизвестно еще, пустит ли маг их вообще на порог. А для начала неплохо было бы хотя бы поесть, а там, глядишь, появятся новые мысли. Благо что комнату она взяла с едой! Небольшой запас еды после вчерашнего пиршества в таверне в сумке, конечно, еще оставался, но тратить его она пока не собиралась.
Девушка наскоро умылась водой из глиняного кувшина, который она предусмотрительно наполнила вчера, выплеснула грязную воду за окошко, повесила на плечо сумку и, подойдя к Марте, протянула ей руку, чтобы помочь встать.
– Пойдем, Марта. Найдем, чего поесть.

Марта довольно долго изучала руку, прежде чем взявшись за нее подняться и смиренно следовать за Эсмин. При этом несмотря на то, что вроде бы в поведении Марты ничего не изменилось, кое-что в ее поведении было иначе. В отличии от вчерашнего вечера, когда Эсмин приходилось чуть ли не за руку водить Марту, с утра женщина уже сама бегала за Эсмин не отставая от нее не на шаг. В зале трактира на первом этаже хозяин заведения встретил посетительницу приветственным жестом и сразу же указал на стойку.
- Ну ты и горазда поспать, малая, уж скоро обед, а ты только проснулись. Садись, завтрак сейчас принесут. - А заметив за спиной Эсмин Марту недовольно скривился и рыкнул.
- Марта а ты чего тут трешься, все давай проваливай отсюда, у меня днем и так посетителей мало, чтоб ты их еще своей мордой распугивала. Давай топай на рынок или где ты там еще ошиваешься.
После чего Эсмин даже не оборачиваясь почувствовав, как женщина за ее спиной втянула голову, съежилась и попыталась спрятаться за ней. Но трактирщик только громче крикнул.
- Марта, я тебя прекрасно вижу, а ну проваливай я тебе говорю, вечером придешь. - После чего перевел взгляд на Эсмин и коротко буркну. - Вы бы ее прогнали куда подальше. А то она как собачонка бродячая привяжется, потом не отгонишь. Прибить будет легче, чем прогнать.
Одновременно с этим из кухни вышла все таже тучная хозяйка, с подносом в руках на которой в паре мисок и кружке видимо был завтрак Эсмин.
[av=https://i.postimg.cc/sXHHBvR2/image.gif]

- Пусть ее, - Эсме укоризненно посмотрела на трактирщика. Осуждать его полностью она не могла - Марта действительно производила пугающее впечатление, особенно на неподготовленных людей (стоило и вспомнить, как она сама испугалась, когда ее увидела, а уж когда узнала, что с ней случилось!), но полностью поддерживать - тоже. Еще свежо было в памяти воспоминание, как он отступается от Марты за несколько монет, и те двое отморозков тащат несчастную женщину за дверь. - Вы ее не гоните, я сама ее позвала. Мы вон тудой сядем, в уголок, чтобы никому не мешать и глаза зря не мозолить. А потом я ее уведу, вы уж не волнуйтесь.
На всякий случай, для верности и чтобы придать своим словам больше авторитета, она добавила:
- Меня стражник вчера за ней присмотреть попросил. Вот, - девушка пошарила в сумке и вытащила серебрушку и положила на стойку перед трактирщиком, - можно мне еще миску с едой за пять медек?
Пока суть да дело, она забрала свой завтрак, скомандовала "Пошли, Марта!" и переместилась за дальний угловой стол, заставила Марту сесть на скамейку и плюхнулась с ней рядом. Спорить с трактирщиком ей не хотелось - все-таки он был к ней добр, но и выслушивать нравоучения от него она тоже не собиралась. Настроение у нее вообще было не лучшее. Она плохо спала, вчерашняя затея уже не казалась такой удачной и она заранее боялась реакции непредсказуемого Минаса, не знала, что делать с Мартой, если он откажет - не бросать же ее на улице после всего, что было? А если Минас скажет, что сделать ничего нельзя и убивать он никого не будет, и скажет, чтобы она сама ее убивала? Эсме содрогнулась. Вот уж в чем она не сомневалась, так это в том, что не сможет никого убить, даже если это на благое дело. Как ни крути, а это все же не куренку голову срубить или птенца на охоте задушить, это живой человек, как бы он не выглядел.
"А человек ли она еще?" - девушка покосилась на женщину, хмуро повела плечами и подвинула к себе поближе миску с едой. Как бы то ни было, Марта ходила, мыслила и разговаривала. На животное она была совершенно не похожа.
Надо было поторапливаться. Трактирщик был прав, вон сколько она дрыхла, ужас какой-то. В деревне никогда такого не было, там ложились рано, а вставали с петухами, а то и до рассвета, дел всегда было невпроворот, так что собственная сонливость тоже Эсме коробила и выбивала из рамок привычного поведения. Оно, конечно, легла она вчера тоже уже под утро, да и денек выдался на редкость нервный, какого еще никогда не было, но все равно не дело валяться до обеда. Так и до вечера проспать можно и ничего не сделать толком.
Может, хоть от еды настроение станет чуть получше? Эсме очень на это надеялась.

Еда точно такой же как и в прошлый и раз, таже самая похлебка, наверняка приготовленная наверняка из остатков продуктов от чего обладала довольно специфическим вкусом, но при этом не была противной или не вкусной, скорее ее можно было охарактеризовать как сытную, просто сытную, горячую, которая вряд ли смогла бы поднять настроение, но с задачей наполнить брюхо и согреть справлялась просто превосходно.
Марта продолжала бегать за Эсмен и выполнять все, что она говорит, действительно напоминая послушную дрессированную сабоченку. Которая довольно опасливо посмотрела на миску с едой, которую перед ней поставили, потом подтянула ее к себе, опасливо взглянула на свою благодетельницу и коротко кивнув. Тут же начала вылавливать из похлебки овощи, при этом совершенно игнорируя ложку, которую положили рядом.
Эсмин же в это время могла заметит, как трактирщик продолжал протирать свои кружки, пребывая в какой-то странной задумчивости, а потом махнув рукой каким-то своим собственным мыслям. Позвал молодую девицу, которая работала в трактире только днем, что-то ей быстро сказал, пару раз непроизвольно кивнув в сторону столика Эсмин и Марты, и затем жестом отправил девочку в сторону выхода.
После чего подождал пару минут и обогнув стойку вытирая руки о полотенце заправленное под фартук подошел к столику, чтобы спросить.
- Как еда? Может быть что-нибудь еще хотите? со вчерашнего вечера осталось немного мяса, до вечера все равно зачерствеет, могу отдать за пару медяков, там все равно костей уже больше чем мяса. Но все-таки мясо. – При этом покосился в сторону Марты, которая подняв миску приложила ее край к губам и начала жадно глотать оставшийся бульон.
[av=https://i.servimg.com/u/f32/20/07/32/60/npcpng12.png]

Эсме покосилась на Марту и постаралась сделать вид, что ничего не происходит. Не сказать, что получилось у нее хорошо - но все же она попыталась. Ей определенно было бы сильно неудобно перед трактирщиком, если бы она не помнила, как он поступил вчера.
Честно говоря, она совершенно запуталась в ситуации и не знала, как теперь относится ко всему. Трактирщик ей нравился, Марта же - даже после того, как она узнала, что с ней случилось на самом деле, не очень. Она прекрасно понимала, почему трактирщик не хочет, чтобы Марта ошивалась в его заведении, но в то же время она разрывалась от ужаса того, что произошло с Мартой, жалости к ней и - как ни странно - уважением. Не каждый обладает такой силой воли, чтобы противостоять самому себе и вечному голоду. Именно поэтому она и не могла бросить женщину и хотя бы не попытаться ей помочь, хотя с утра ее идея с тем, чтобы привести ее к Минасу, перестала казаться хорошей. Минас был очень... своеобразный, насколько Эсме успела понять и вспыльчивый (кто его там знает, из-за его огненной болезни или просто сам по себе), так что она даже боялась представить, как он отреагирует, когда Эсме притащит к порогу его дома Марту во всем ее великолепии и еще и будет что-то просить. Чем все это обернется...
Девушка вздохнула, тряхнула головой, стараясь избавиться от тяжелых мыслей и повернулась к трактирщику.
- Да, пожалуйста, - она покопалась в кармане, выложила на стол пару медных монеток и подвинула к трактирщику. Несмотря на всю сытость похлебки, одной ее явно не хватит, чтобы насытиться после ночи, проведенной в обороте. Мясо, даже немного и на костях, будет совсем не лишним. Главное чтоб не тухлое. - Мясо будет очень кстати.
Она немного подумала и нерешительно добавила:
- Спасибо. Мы правда скоро уйдем, прям как поедим, вы не волнуйтесь.
Необходимость оправдываться перед трактирщиком глухо раздражала. Она не понимала даже, зачем он подошел. Настроение у Эсме и без того было скверное, она уже успела пожалеть, что вообще ввязалась во все это - и в слежку за стражником с ужасающими последствиями, и в спасение Марты и вообще во все это. Вот подумалось даже - сидела бы сейчас дома, горя не знала... ну покричали бы, ну побили бы, ну так небось все забылось бы потом. Синяки бы сошли, болтать бы постепенно...
"Никто бы не перестал", - одернула себя девушка. - "Все всегда бы помнили и шептались бы. Никакой мне жизни уже не было бы, спихнули бы замуж на первого попавшегося старика из дальней деревни, от себя подальше и всех делов".

[av=https://i.servimg.com/u/f32/20/07/32/60/npcpng12.png]
По всей видимости ответ Эсме более чем удовлетворил трактирщика, так как он довольно оскалился и кивнул.
- Да не спешите, сейчас мяса принесут, сидите спокойно кушайте, все равно до вечера народу мало. – после чего сразу же развернулся и пошел в сторону кухни, встретившись дверях с женой махнул полотенцем в сторону столика Эсме и Марты, и что-то коротко сказал.
Марта за один раз залпом приговорив похлебку, аккуратно поставила ее на столешницу и уставилась в спину трактирщика, совершенно перестав шевелить, и только еле слышно почти не шевеля губами произнесла.
- Не верь шкуре, он не помочь хочет, время тянет, золота ищет.
При этом со стороны кухни донесся протестующий голос жены трактирщика.
- Что? мяса им отдать? Да побольше, совсем сдурел, что ли? Да с какой такой стати. Я из него лучше еще чан похлебки наварю. За каким его собачьим…
Но договорить супруга трактирщика не успела. Так как хозяин заведения прихватил ее за грудки, слегка тряханул и рыкнул.
- Замолкни, дура! и делай что велено!
После чего объемная трактирщица развернулась и ворча отправилась на кухню. А сам трактирщик развернулся и с широкой кривой улыбкой махнул Эсме рукой.
- Сейчас все принесут, погодите минутку. – и отправился обратно за стойку.
Тем временем его жена, на кухне собирала в здоровенную миску, оставшиеся со вчерашнего вечера кости, на которых были еще довольно крупные куски мяса. И тихо бурчала, что совсем муженек с ума сошел. Но все же продолжала собирать миску и наполнив ее до самого верха, да еще и с горочкой, так чтоб хватила отожраться как минимум двум здоровым мужикам. После чего вынесла миску в зал и поставила на стол Эсме и Марты.
В общем-то трактирщик явно ошибался когда говорил, что мясо уже заветрелось и собирается зачерстветь. Костей конечно там явно было больше чем мяса. Но зато мяса явно тушилось всю ночь и даже одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что с костей оно само будет отваливаться, а во рту буквально таять. И пододвинув миску в центр стола трактирщица, буквально сквозь зубы прошипела, не хуже любой змеи.
- Два медика гони, и смотри не подавись.