Грозные волны

Первое сообщение в теме :


В редкие минуты спокойствия на море, проплывая в этой местности, вы можете заметить обломки кораблей. В какой-то степени это место – кладбище судов. Почему? Дождитесь, когда погода снова взбунтуется и узнаете, что существуют волны, способные накрыть собой даже весьма крупные суда, разнося те в щепки своим весом.

Еще в услужении королю, Габриэль видел, как далеко могла завести человека борьба за чужую жизнь. Исцелитель мог оставить человека калекой в своем слепом стремлении, обрекая того на чудовищную судьбу. Рэдфорд в очередной раз окинул сочувствующим взглядом изувеченного мужчину и вздохнул. В его голове, звучала молитва. Мужчина уже забыл, как звучит его голос, но отчетливо помнил песнопения жриц. И сейчас в своей голове, он провожал мужчину в последний путь, доставая кинжал из ножен.
Возможно, его действия бы осудили остальные присутствующие, посчитав, что он чертов мясник. Странник мягко отклонил голову страдальца, обнажая его шею и точным ударил во впадину чуть ниже кадыка, намереваясь подарить мгновенную, пусть и преисполненную предшествующими страданиями, но все же смерть.
Габриэль вытер клинок о лежащие рядом тряпки и положил трупу его на грудь. По крайней мере с этим было закончено. Большая процессия удалилась куда-то в каюты, но Рэдфорд уже давно перестал страдать детским любопытством, которое могло бы его привести к возможным приключениям, поэтому остался на палубе, помогать, если понадобится и поглядывать за борт, надеясь увидеть диковинную рыбу или невиданную им доселе птицу.

Когда решение было принято, миралес мысленно облегченно выдохнула и погладила себя по головке, внешне оставаясь абсолютно невозмутимой, насколько вообще возможно в данной ситуации и даже более. По сути Сид была не "с" экипажем корабля, скорее она выглядела "рядом" с ними, находясь вне ситуации и скользя абсолютно безразличным взглядом по пленникам и пленителям, по мертвым и живым, по людям и нелюдям, калекам и их целителям. Чем ближе была возможность побега, тем больше разумное население Арабеллы сливалось в один общий собирательный образ, без разделения на личности, ведь теперь это было не важно.

Нет, миралес не забывала увиденное, но и активно помнить не видела смысла. Точные мысленные движущиеся картинки навсегда оставались в памяти зеркальной, запечатленные в мельчайших, даже самых незначительных деталях. Но не в активной части памяти, заносясь сразу в подкорку и далее, создавая воображаемый архив под названием "Арабелла". И эта информация будет с ней навсегда, если, конечно, ей опять не сотрут память, что будет очень и очень печально, ведь кто знает, сколько знаний она утратила и утратит, будет ли она помнить об осторожности, о своем происхождении, о своем даре и проклятии. Если нет, то вскоре это станет известно другим, а ничего хорошего в этом нет.

Параллельно собственным мыслям, девушка шествовала в хвосте процессии, звонко постукивая в такт каблучками туфель, что, впрочем, терялось в общем шуме занятых делом существ. Когда они дошли до каюты, то Обсидиана, игнорируя стул, подошла к окошку, выглядывающему на поверхность водной глади, и сделала вид, что увлечена пейзажем, попутно ожидая, когда внимание переместиться полностью к Охре, чтобы скрыться через все еще скрытое ширмой зеркало.

Лысый лекарь обратил наконец внимание на своего нового помощника: он кивнул, заметив, что Габриэль позаботился об одном из раненых. Однако выражение мимолетного удовлетворения на его лице вдруг сменилось лёгким шоком. Не позволяя себе совсем отвлечься, он завершил обрабатывать рану укушенной в шею женщины: выскоблил оставшийся мусор из раны, промокнул проспиртованной тряпицей, наложил повязку. К счастью для воительницы, сонная артерия не пострадала. Эльф подозвал к себе одного из солдат Ледникового Хода: тот как раз притащил котелок чистой воды. Редфорд его ещё не встречал, но Кловер или Сид признали бы в нём моржеподобного бородача-берсерка, который возглавил отряд северных наёмников во время битвы с гиенами. Его одежда состояла преимущественно из меховых куртки и штанов, укреплённых металлическими пластинами. Двурогий шлем он снял, обнажив светлую, короткую шевелюру. Парные однолезвийные топоры висели в перевязях у него под мышками. Мерифаль обменялся с воином парой слов, и уже спустя какое-то мгновение тот подошёл к Габриэлю и достаточно бесцеремонно коснулся его плеча, привлекая внимание.
- Я – Хальфдан. Ты оказал моему брату по оружию последнюю милость, - басовито прогудел он. – Но мы делаем это не так. Ты не произнёс напутственных слов и не держал его руки в своей. Теперь его дух может нигда не обрести покоя. За это его родственник имеет право вызвать тебя на бой, чужеземец.
В мрачных глазах воителя загорелись нехорошие огоньки.
- У Сигурда не было на корабле кровных членов семьи. Они остались на берегу, и у тебя перед ними долг. Его имеет право за них с тебя взыскать Эрлесса Солтэнхайм, - сообщил он с расстановкой. – Или я, потому как Сигурд мне шурин.
Тёмное пламя в глубоко запавших глазах разгорелось ещё сильнее.
- Все взимают долги по-разному, - спокойно проговорил он. – У меня на этот счёт своё мнение. Я думаю, для того, чтобы оказывать последнюю милость, нужно кого-то из себя представлять. Мало быть седым и носить красивый плащ. Пошли-ка, старик, объяснишься, и покажешь, кто ты такой и почему считаешь, что можешь добивать раненых бойцов Ледникового Хода, не пробыв на корабле и пяти минут.
Тон Хальфдана не оставлял сомнений в его серьёзности. Воитель был одного с Габриэлем роста, но на вид превосходил в массе тела килограммов на пятнадцать.

- Я всё-таки хотел бы узнать побольше о драконе, - заметил Гарт.
Эрнесто метнул в его сторону уничижительный взгляд.
- Ваша атаман знала о Циан и согласилась на нас с покойным капитаном Ритцем работать, - процедил он. – Ещё раз: это не ваша забота. С драконом встречусь я и...моя команда драконоборцев, - широченно улыбнулся он гуляющей по каюте Обсидиане. – Госпожа Ворон, не трогайте ничего! Один вот потрогал и провалился в междумирье!
- У меня нет никаких сомнений, что Бесподобный Эрнесто спланировал что-то по поводу дракона, - подала голос Вигдис. – Но полторы сотни гиен всё ещё ждут нас на берегу, и, я так понимаю, с ними предстоит разобраться нам. Потому как они уже продемонстрировали, что у них есть управа на ваших подручных, господин Эрнесто...
- Верно, - подвтердила Охра. – Им помогает дроуская колдунья. Она создаёт волшебные устройства...
- Алаунирра! – воскликнул толстый маг. – Не может быть! И ты, Силар, и ты! Нож в спину! Как же так! Ах, подлая Циан, переманивает моих старых друзей! Вы слышали, госпожа Ворон? Моя старая подруга, госпожа Силар, в стане врага!
- Так её и зовут, - кивнула гиеноголовая. – На берегу вас ждёт кро-во-про-лит-ней-ша-я схватка. Там есть и ещё один наёмный колдун, кличут его Гэлларик, но я не знаю, что он умеет. Он всё чаще в последнее время пропадает вместе с Циан под горой. А там, под горой...там живёт что-то жуткое. Я никогда не видела сама, но некоторые из наших рабочих ходили туда, и они сходят с ума в считанные часы. Несут бессмыслицу и слюной плюются.
- И многих вы таким образом потеряли? – впилась в неё глазами Солтэнхайм.
- Я не учитывала сумасшедших в тех полутора сотнях, что вас ждут, - отмахнулась Охра. – И полторы сотни – это только воины, при необходимости Варрце и рабочим да саперам оружие вручит. Вы ещё учитывайте, что на вас сейчас нападали мальчики. Ну, то есть, самцы. В лагере вас ждут очень озлобленные потерей своих ребят дамы, и, поверьте, нет во всей Мистерии сук злее и опаснее, чем гноллы, лишённые возможности оттра...
- Хватит, хватит, - поморщился Эрнесто.
- На галере я видел ещё одного мага, - раздался тихий, бесплотный голос. Это был Кэйн. Он отвлёкся от Эффрехейи. – Я убил его. Он был высок и бледен.
- Сифрен, - кивнула Охра. – Тот ещё мерзавец, я считаю. Гэлларик вроде бы сильнее его.
- Итак, вы думаете, нам их не одолеть, - всплеснул руками Эрнесто: горы жира захколыхались под туго натянувшимся камзолом.
- Я думаю, что открытый бой вас обескровит, даже если вы его выиграете. И ещё я думаю, что вы можете его избежать, - подалась Охра вперёд, едва не опрокидывая чью-то чашку чая. Вигдис машинально ухватилась за рукоять своего меча, и обескураженная гиеноголовая расслабилась. – Вы можете воспользоваться одним нашим обычаем, о котором я вам сейчас расскажу. Вызовите Варрце на кох-карам.
- Поединок? – решился высказать догадку Гарт.
- Вроде того, - кивнула Охра. – Но с особыми правилами, о которых я вам сейчас расскажу...
В этот миг в дальнем конце каюты кое-что произошло. Эффрехейа проснулась. И, похоже, крайне бурно отреагировала, когда осознала, что рядом с ней кто-то есть, и этот кто-то её крепко держит за руку. Демоница подогнула ноги, извернулась и что есть силы оттолкнула Кэйна – не особо соображая ещё, что делает и где находится. Синеволосый отлетел, что тряпичная кукла, и врезался в Обсидиану, которая как раз крутилась у ширмы...

Стоя на краю палубы Рэдфорд практически полностью погрузился в воспоминания о прошлом, которые навеяла ему кровавая картина изображенная здесь. Все те моменты, что происходили в залитом багрянцем прошлом Габриэля, отозвались резкой болью в голове. Пройденные войны никогда не были признаком достоинства уважающего себя мужа, именно так учили жрицы богини. В войне нет чести. Когда на плечо странника верзила положил руку - воин все-так же безмолвно повернулся, взглядом задавая немой вопрос. Его верный, напившийся за долгие годы службы меч стоял рядом, опертый на борт словно вечный спутник.
"Хальфдан".
Седой запомнил это имя, не потому что это имя принадлежало кому-то особенному, и уж точно не потому, что он планировал обращаться к верзиле в будущем. Ему казалось, что это все еще способ проявить хоть какую-то вежливость. Ритуалы. Столкновение веры. Вот, что слышал в словах бугая мечник, который наверняка знал, что он-то провел достойный воина ритуал. Но, видимо, этому здоровяку не очень-то понравилось, учитывая, его манеры, вернее их отсутствие.
"Ну, хотя бы не кинулся с кулаками с первых мгновений, а решил поговорить", - отметил у себя в голове мужчина, не отводя взгляда от огня разбушевавшегося в глазах целителя.
Когда Хальфдан несколько дерзковато бросил "старик", что-то на долю секунды щелкнуло в уме последователя Сангвинис, но он сдержался, лишь взяв с собой своего старого друга и направляясь за широкоплечим. Ему отчасти было любопытно, поймет ли его собеседник причины молчания, способен ли он читать надписи на его языке и что же за способ взыскания долгов его ждет. Как ни крути, а повторить адскую рубку из его молодости уже вряд ли удастся.

Увлеченно изображающая любовь к натурализму Обсидиана, лишь кивнула, в ответ на предупреждение, но при этом от опрометчивого хватания всего для этого подходящего, во имя конспирации изучения интерьера, отказалась. Все же ее не грела идея о том, чтобы оказаться ну совсем непонятно где и с условной выживаемостью при этом. А вообще Сид слабо представляла, зачем Эрнесто держит у себя столько странных и заведомо опасных вещей в каюте, ну хотя бы по технике безопасности. А если шторм? Вот спит толстяк в постели, а в него прилетает зачарованная чашка или еще что. И поминай как звали, надгробие, отпевания, причем при условии, что его труп в принципе не скормят рыбам, а чего добру пропадать? Вон сколько питательных веществ, ешь - не хочу!
И, пока шел диалог, миралес уже почти добралась до зеркала и быть ее планам сыгранным, как по нотам, если бы не одно но: рефлексы есть и у демонов, причем нехилые, как оказалось, ведь первое, что сделала Эффрехейя по пробуждении - это прицельно бросила в Отражение Кэйна.. Все бы ничего, ведь нормальный человек может оттолкнуть, выползти, а у миралес - лишь жизненный минимум, неосознанные движения, типа дыхания, судороги или те же рефлексы и те даются весьма условно, если проявляются вообще.
К счастью, упала она удачно, с пространством для маневра, для дыхания то есть, но со всем остальным было туго. И если дискомфорт от того, что вдыхала она не полной грудью, а скорее животом, да и то с некоторыми усилиями, то вот то, что ее практически обездвижило - это полное нарушение конспирации, которое с трудом списывалось на шок. Если кто-то заинтересуется, то это почти провал, особенно если следственные эксперименты в ход пойдут. Так что девушка выбирала между обмороком и попыткой выбраться с помощью вербальной формулировки. И если бы было чуть больше свободы для выживания, а воздуха становилось все меньше, Сид предпочла бы первое, но скоро запасов бы осталось максимум на жизнь, но не на сознание, так что пришлось несколько хрипло подавать признаки жизни:
-Слезьте немедленно, месье, вы слишком тяжелы, раздавите - несколько на змеиный манер, привычно вежливо, полупридушено прошипела Селена, при этом не совершая попыток выбраться, ведь уж чего чего, а разрешения молчун Кэйн ей не давал.

Хальфдан вёл Габриэля на нос корабля, к бушприту. Здесь, практически над носовой фигурой судна, был свободный пятачок пространства. Ещё не так давно Теларин Сай и Кайл Лантра вдвоём отбивались здесь от наг, позарившихся на “Леди Арабеллу” задолго до гиеноголовых. В другое время на разборки собралась бы поглазеть публика, но сейчас все были заняты заботой о раненых и наведением порядка на корабле. Не говоря уж о подготовке к новому бою: среди солдат Ледникового Хода и Пираний разнёсся уже слух о том, что на берегу их ждут враги… Вероятно, мужчины и женщины надеялись, что их не бросят опять в схватку. Но северные воины догадывались, что Вигдис Солтэнхайм не откажет своему нанимателю. А Пираньи так и вовсе не знали, чего ожидать от непредсказуемой Хире Кабис.
- Молчишь, значит? – усмехнулся Хальфдан. – Ты безъязыкий? – приведя Габриэля к бушприту, он встал напротив него и ещё раз оценивающе оглядел мужчину с головы до ног. – Али немой?
Он выхватил вдруг оба своих топора.
- Был бы ты мальчишкой, немой, я вызвал бы тебя на кулачный бой, - весело прорычал он. – Но ты воин. Или кажешься таковым. Мне надо знать, что ты чего-то стоишь. Мне, и Сигурду, надо знать, что ты хороший рубака! Так покажи, чего стоишь!
- Это сумасшествие, - произнёс вдруг спокойный женский голос.
Невысокая, коренастая, плотно сбитая женщина прислонилась к перилам неподалёку от места их гипотетической дуэли. Её левая рука была заключена в тяжёлый лубок. На поясе висела булава. Яркие одежды отмечали принадлежность к Пираньям.
- Нас ждёт схватка там, на берегу, - махнула она рукой. – У нас каждый человек на счету, а ты, Хальфдан, хочешь сражаться друг с другом? Эй, чужеземец, моё имя – Марта. Тебе не обязательно утолять страсть северян к междоусобицам. Вигдис, если б услышала, живо б его в строй поставила.
- Уверен, обойдётся без крови, - хмыкнул Хальфдан. – Я не покалечу его слишком сильно, если он меня не вынудит. Душа Сигурда требует покоя, Пиранья, и не тебе судить наши обычаи!
Марта фыркнула.
- А моя, живая, душа требует целёхоньких союзников рядом. Особенно слева, - красноречиво дёрнула она раненой рукой. – Дай ему возможность доказать его…эээ…то, что он должен доказать, там, на берегу. А?
Хальфдан со свирепым выражением на лице поднял топоры. Он развёл их в стороны, демонстративно выпятив грудь вперёд.
- Твой ход, рыцарь! Бей или беги! – усмехнулся он. Марта закатила глаза.

Кэйн, изменившийся в лице, скатился с Обсидианы одним на удивление грациозным кувырком. Эффрехейа, потирая голову, приподнялась на кровати Эрнесто. Громко зашипев, она вскочила на ноги и метнулась к приоткрытому окну. Раз – и была такова, сиганула на борт. Кэйн повернулся к Сид, вложил в её руку что-то продолговатое и последовал за Эффи.
Он отдал ей арбалетный болт.
- Мне нужно будет пообщаться с милейшей Эффрехейей, - проговорил обескураженный Эрнесто. – Госпожа Ворон! Ах! – он поднялся на ноги, прошествовал к упавшей миралес и протянул ей жирную руку. Нагнуться, однако, Эрнесто не соизволил ввиду крайней затруднительности такого физического подвига для человека его комплекции, так что по сути Сид предстояло встать самой, символично приняв его руку.[av=https://image.ibb.co/kDxsg9/oxra.png]
- Это же был один из ваших демонов, да? – осведомилась Охра. – Вот та дамочка и вооружила нас всякими штуками, способными их укладывать.
- На Шренне не сработало, - хмыкнул Гарт.
- Мы дали парням всего парочку, и то самые слабые. Арбалеты. – вздохнула гиеноголовая. – Так что, мне продолжать? Кох-карам – это поединок чести. У нас, гноллов, только женщины могут на него вызывать других женщин, но это правило не распространяется на внеклановых, если всё делается по правилам. А мы сделаем по правилам. Я подскажу. Мы предложим Варрце решить исход боя на кох-карам.
- Подробнее, - отрезала Вигдис.
- Кох-карам проводится на круглой арене без стен. Каждый…кхм…дуэлянт? имеет право на одного союзника, - начала объяснять Охра. – Но сначала на арену выходят только дуэлянты. В любой момент они могут позвать на помощь своего друга. Но они должны именно позвать, громко и чётко. Бой на кох-карам идёт до смерти, или пока одна сторона на арене не сдастся. Тот, кто идёт на кох-карам, должен биться врукопашную либо холодным оружием, но союзник может быть стрелком. Только в таком случае ему разрешён лишь один выстрел…
Она прочистила горло.
- Идущий на арену не должен быть сверхъестественным существом вроде ваших демонов. И магом он не может быть. Точнее, может, но использование магии – автоматический проигрыш на кох-карам. Толпа разорвёт нарушителя на куски. Честную победу в кох-карам, наоборот, все очень уважают. Иногда через кох-карам решается, кто будет альфой клана, или даже всей нашей рати… Вот ваш шанс. Вызовите Варрце на кох-карам. Поставьте на него исход встречи вашей армии и наших кланов.
- А с чего ей соглашаться, если она в выгодной позиции?
- О, - засмеялась Охра, - она согласится, потому что она будет уверена, что победит. Она огромная, злая, опытная и сильная, и у неё целый взвод бойцов, натренированных специально для кох-карам. Конечно, выйти из них сможет только один… Да, дуэлянты не обязаны заранее раскрывать, кто поможет им на кох-карам. И вообще не обязательно иметь союзника. Бывали случаи, когда одна карамхе убивала и противницу, и её помощника.
- Если она так опасна, как мы можем быть уверены, что наш боец победит? – осклабился Гарт.
- Ну, у вас же должны быть припрятаны какие-то сюрпризы. – пожала плечами Охра. – Судя по тому, что вы легко отбились от атаки парней на триреме, бойцы у вас отменные. Но штука-то в чем: вы же не гноллы. Если ваш дуэлянт проиграет, нарушьте условия кох-карам и ударьте по гноллам. Вас никто не осудит.
- Даже вы, прелестная лисомордая? – поинтересовался Эрнесто.
- Либо вы нападёте на моих сородичей, либо вы хотя бы попытаетесь решить всё малой кровью, а уже потом нападёте. Логика проста. – улыбнулась зубасто гиеноголовая.
_____________________________
Очерёдность: Сид, Габриэль
Наш документ Google с артами

Кашлянув, не убирая импровизированную маску с лица, старый воин следовал за жаждущим возмездия молодняком. Ему совершенно не нравился этот корабль и все меньше и меньше нравились его обитатели. Буйные с одной стороны, более-менее адекватные с другой, излишне болтливые с третьей и еще какие-то гиеноподобные и змееподобные существа. Но проблему Рэдфорд видел далеко не в этом. Уж перед кем он не собирался оправдываться за свои действия, так это перед жаждущим крови варваром, который прикрывал её своими мнимыми традициями и совершенно отказывался следовать голосом разума, которым была в данной ситуации женщина, назвавшаяся Мартой. Габриэлю на секунду вспомнилась его любящая мать, носившая это же имя от которой всегда пахло весенними цветами, названий которых мальчишка совершенно не знал.
Скинув с плеча походную сумку, которую в пору уже было заменить, мечник положил ее к борту. Он не собирался бежать от боя. Зарвавшийся щенок недооценивает старого вояку, бывшего одним из Клинков Сангвинис и зацепить честь воина только ради того, чтобы навязать ему бой - верх глупости. Рэдфорд отстегнул плащ, осторожно снял и бережно сложил его на сумку. Шлем, все это время зацепленный на лямки скользнул на голову, как в старые добрые времена. Кровь постепенно приливала к голове.
"Прости меня, Всевышняя, я могу избежать боя, но я дам ему потакать его сомнительным традициям," - чужим ему голосом, обратился Габриэль к Сангвинис.
Маска немного мешала, но вероятность вдохнуть неизвестно что была опаснее. Рэдфорд встал в защитную стойку, подняв меч над головой и наставив на противника, стоя в нескольких шагах от оппонента. Двойные топоры он видел всего несколько раз в жизни и не был уверен в том, чего ожидать от этого варвара. Будет ли он одним парировать, другим атаковать, будет ли он использовать их, чтобы вырвать меч из рук Габриэля - все эти мысли уж точно не радовали старого путника.
"Защита или атака?"

Марта недовольно покачала головой, цокнула языком и отошла подальше к перилам.
- Я слышала, в регулярных войсках большинства городов Мистерии за такую гхырню казнят, - бесцветным голосом сообщила она мужчинам. Но поддержки ни с чьей стороны не получила. На поединок собралось посмотреть несколько человек из Ледникового Хода; соратники Хальфдана тоже встали у перил, но по другую сторону судна. Они негромко переговаривались. Если они и болели за своего друга, то ничем этого не выражали, и в сторону Габриэля не улюлюкали.
Глаза бородатого воина яростно сверкнули, когда седовласый обнажил меч. Он крутанул топоры в руках, выставил один (левый) перед собой горизонтально на вытянутой руке, второй вынес в сторону. Его глубоко запавшие глаза оббежали фигуру и стойку противника и довольно заискрились.
- Не боись как следует бить, ребята тебя не тронут, ежели порежешь меня, - посоветовал он Габриэлю. И с этим последним напутствием рванулся вперёд. Он резко развернул левую кисть, так, чтобы вынесенный вперёд левый топор описал полукруг и, предположительно, ударился об кончик меча рыцаря и отбил его в сторону – варвар пытался защитить себя от тычка в лицо. Второй топор по горизонтальной траектории понёсся Габриэлю в бок.
Лицо Хальфдана исказил боевой раж, но глаза хранили удивительное спокойствие. Правый сильно слезился. Он бессознательно оскалился, закусив нижнюю губу; просто удивительно, какую только мимику не демонстрируют люди во время боя…

А тем временем в каюте Эрнесто Сид решилась наконец покинуть навсегда этот дурацкий корабль; она сорвалась с места в диком не то прыжке, не то пируэте, прокричала самое эмоциональное за всю свою жизнь прощание и исчезла в зеркальном портале. Как на это отреагировал Эрнесто? Его свита? Охра? Что там дальше обсуждалось? До поры до времени всё это останется тайной.

В регулярных войсках родного мира Габриэля за такое тоже казнили. Любая дуэль должна быть санкционирована, либо ты такой же, как и остальные варвары и недостоин жизни. Собравшиеся поглазеть не добавляли происходящему ничего, кроме лишнего внимания недостойному поединку. Старик не понимал, насколько серьезно ему стоит биться и не понимал намеревается ли его оппонент его прикончить, но фраза Хальфдана все расставила на свои места. Значит воин не боится последствий и принимает всю ответственность, как она есть.
Клинок Сангвинис уже давно не вступал в дуэли с опытными противниками и боялся того, что его тело все забыло. Надвигающийся на него здоровенный боров был достаточно жутким и уже заматеревшим. Как и Габриэль, возможно, он видел опасность и заглядывал смерти в пасть, но Рэдфорд не считал, что ему не сдюжить с этим зверем. Из-за возможного удара по кончику меча, мечник сменил стойку, пытаясь показать неуверенность в своем кротком шаге назад и отдаляясь от правого топора, якобы опасаясь натиска оппонента и опустил меч на уровень пояса, уводя кончик немного ниже. Потеряв мгновение на маневр, странник перешел в атаку делая колющий выпад, нацеленный точно в грудь варвара. Теперь он тоже жаждал крови.

Левый топор ушёл куда-то в сторону - Габриэлю без проблем удалось вывести кончик своего цвайхандера из-под отводящего удара. Шаг назад позволил избежать и удара в бок, который Хальфдан проводил правым топором. Северному воителю теперь надо было защищаться самому.
Обычный метод защиты от укола - сцепить клинки, отвести меч в сторону, поймать кончик оружия оппонента крестовиной. Ну а дальше - вопрос техники владения клинком и собственным телом. У кого быстрее ноги и ловчее руки, тот сумеет первым развернуть всё-таки остриё в направлении противника и, хорошенько нажав, вогнать его во вражью плоть.
Но с топорами, понятное дело, на всё это рассчитывать не приходится. Это оружие рассчитано на совсем другой стиль боя и совсем других противников. Если бы Хальфдан продолжил свой курс, он напоролся бы на меч, как на шампур. Отступать он не хотел, уходить в сторону - тоже, а потому ему оставалось только взять и шарахнуть тем самым правым топором по клинку Габриэля. Одновременно с этим он развернулся правым боком, выставляя вперёд плечо, и шагнул вперёд, на сближение. Он явно надеялся, что Габриэль не успеет вернуть свой огромный, неповоротливый клинок, а если бы тот и успел - Хальфдан мог продолжать защищаться правым топором. Вот только левый топор теперь не представлял для рыцаря вообще никакой опасности. А значит, сейчас варвару попросту нечем было бить Габриэля - все усилия его в этот момент были направлены на уход от меча, движение вперёд и блокировку возможного удара.
- Хорошо, - одобрительно прорычал он. - Хар!

Маска на лице в такие моменты начинала мешать, ее хотелось сдернуть и отплеваться от вкуса осточертевшей тряпки, которая начинала елозить с каждым движением головы, поэтому странствующий рыцарь для уверенности перехватил ткань зубами.
Воин знал, что делать, после резкого удара по мечу и проворота тела варваром, ведь он ожидал опрометчивой атаки дальше. Все возможные финты кадр за кадром, которые безмолвный мог бы исполнить, как вспышки из далекого прошлого, прокручивались в голове мечника, который мог побояться, что у него будут проблемы, если он вдруг ошибется. Продолжая левой рукой удерживать меч за рукоять, попутно немного опуская меч ниже, чем должно по инерции и перехватывая правую рукой за малую гарду, прямо перед клыками, переходя в близкий и более плотный контакт, для одной-двух атак, которые будут прекрасно контролироваться.
Немного сместившись левее, перекрывая дальнейшее продвижение варвара по этой траектории. Но Рэдфорд и не забывал про атаку, за коротким шагом последовал резкий сильный рывок правой рукой в сторону, выцеливая берцовую часть ноги Хальфдана. Мечник не прекращал движения влево, рассчитывая успеть выйти из зоны поражения, чтобы не допустить внезапной атаки с левой руки.

Могучий северянин решил, что останавливаться он не желает. Удар Редфорда в его ногу достиг цели, жалобно звякнул спрятанный под казавшейся лёгкой бронёй кольчужный набедренник. Левый топор по-прежнему был практически бесполезен.
Правый опять приподнялся, опять упал на лезвие редфордовского цвайхандера, но на сей раз варвар прицелился получше и зацепил лезвием топора клинок. Он сразу вывернул топор плашмя, жёстко фиксируя им цвайхандер чуть в стороне от собственного торса и головы.
На этом моменте вариантов у Хальфдана было немного. Он мог попытаться достать-таки Габриэля левым топором по низу, но для такого манёвра ему пришлось бы встать в очень неправильную, неустойчивую стойку. Мог бы попытаться отскочить, но вроде как уже сблизился…опасно возвращать незнакомцу в белом преимущество, которое тот получал со своим цвайхандером на дистанции. Пытаться и дальше блокировать топорами удары перехваченного на малой гарде клинка – тоже затея дурацкая. И бронирован Хальфдан был хуже. Редфорд воспользовался своими преимуществами так, как ему и следовало. Северянин даже ударить головой в нос рыцаря не мог, потому что ему мешала его собственная правая рука.
А потому Хальфдан пошёл ва-банк. Он проигнорировал тот факт, что его противник специально сдвинулся ему наперерез. А может, воспользовался им? Он рванулся вперёд с диким «Хар-р-р!», сближая дистанцию ещё сильнее…ещё…и фактически врезаясь правым плечом в грудь Габриэля. Правая рука варвара теперь была вывернута поперёк его тела, потому как он не отпускал сцепленного с клинком рыцаря топора.
Зато левая наконец показалась. Взметнулась вверх. Лезвие топора засияло в блёклых редких лучах солнца высоко над Хальфдановой головой.
И оно опускалось вниз. Габриэлю на макушку.
- Ты же убьёшь его, кретин! – заорала откуда-то Марта. Где-то в стороне раздался чей-то громкий топот. Кто-то к ним бежал их разнимать, но у Редфорда была ещё одна секунда что-то сделать…
Рыцарь, вероятно, знал, что, шагни он сейчас влево и дёрни как следует цвайхандером – он освободит своё оружие, ведь он его держит двумя руками и в куда более естественной позе. Вероятно, тогда он вырвет Хальфданов правый топор из его руки. Несомненно, благородной воин понимает и то, что в таком случае он сможет, например, поднять цвайхандер в “быка” и заслониться от удара топором. Или понадеяться на то, что он его избежит банально шагом вбок, и тогда можно попросту ткнуть освобождённым двуручником противника в бок или под мышку.
Но это, конечно, лишь один вариант развития событий. Его прелесть в том, что он предлагает Габриэлю выбор – защититься мирно или пролить северянину кровь. Несомненно, иномирец представляет себе и десятки других возможных опций – и многие из них предложат ему очень похожий выбор.

Когда тяжелый меч едва царапнул по скрытому набедреннику, Рэдфорд раздраженно стиснул зубы. Где-то здесь, исходя из его плана, бой должен был закончиться. Несомненно, он имел все шансы, чтобы все исправить, но для этого нужно снова разорвать дистанцию. Тем не менее, Габриэль все еще удерживал за собой преимущество, как вцепившийся в добычу пес, разве что не рычал и не скалился. Самыми громким звуками, которые он издавал - позвякивание доспехов и тяжелое дыхание, немного сбивчивое в силу возраста. Сил еще было достаточно для того, чтобы его одолеть, даже если предел его уже был близко. Заблокированный топором меч был вновь перехвачен за большую гарду обеими руками, как это было в начале боя. С этой позиции странник видел надвигающуюся атаку с левой руки и ощущал продолжающееся движение варвара. Сквозь шум отдающего в висках сердца, Габриэль слышал голос Марты, которая, очевидно, недооценивала его сноровку, услышал приближающиеся шаги, но гонор старого воина не позволил прервать внезапно бой и отступить, уступив победу варвару. Мужчина укрепил свою стойку, встав немного шире, чтобы превосходящий его в размерах Хальфдан не смял его и резко с силой поднял клинок вверх, над головой, чтобы заблокировать атаку, использовав правую руку самого варвара для защиты от его левой.

Ловкий манёвр Габриэля удался. Цвайхандер поднялся высоко вверх, утащив за собой зацепленный за него топор. Хальфдан не мог бить левым топором по задуманной траектории, пока там была его рука.
Вот только он попросту отпустил правый топор. Тот звякнул и повис по-дурацки на лезвии массивного оружия Рэдфорда.
Стойка рыцаря по-прежнему обеспечивала ему защиту от падающего сверху левого топора. Он очень тяжело врезался в широкий клинок цвайхандера, отскочил, едва ли не спружинив.
Но у Хальфдана теперь была свободная правая рука. И он ей воспользовался. Вывернул, дотянулся пальцами до…чего-то: может, воротника, может, застёжки плаща. Использовал захваченную в кулак ткань как точку контроля, шагнул вперёд правой ногой, и ка-ак налёг всем весом на рыцаря, что-то бессвязно в процессе рыча…
И встал. Как коса, нашедшая на камень. Габриэль очень мудро поступил, когда приготовился к физическому натиску – предсказание оказалось верным. Северянин пыхтел, как самовар, но опрокинуть иномирца-рыцаря не смог. Ударил ещё раз левым топором по цвайхандеру, всё так же безрезультатно. Правый звякнул, что твой колокольчик.
Неподалёку, в поле зрения обоих воинов, появился кончик чьей-то пики.
- Прекратите! – прогремел громогласный прокуренный голос. По рычащему от злости Хальфдану сложно было понять, что он собирается делать. Габриэлю тоже нужно было решать. Удары-то он отбил, на ногах устоял, инициативу перехватил, но ситуация прямо сейчас патовая: меч воздет вверх, и ни кончиком его, ни лезвием прижавшегося к Рэдфорду Хальфдана не достать, второй топор по-прежнему может быть опасен, да и запах, прямо скажем, тот ещё от варвара исходит…
И пика где-то рядом маячит. На другом её конце – седовласая, кряжистая фигура, но рассматривать её и знакомиться у Габриэля времени сейчас нет.

Старому матерому волку было тяжело. Борьба не была его сильной стороной и сейчас он пожалел об этом. Под натиском верзилы-северянина старые кости Рэдфорда жалобно заныли, намекая, что долго ему не продержаться, если он что-то не изменит в ближайшее время. Анализируя на ходу ситуацию, Габриэль подметил повисший на лезвии меча топор, который он мог бы попытаться использовать против самого варвара, но тогда придется отпустить меч, ставший продолжением рук воителя. Вместо этого он просто рывком попытался скинуть повисший груз в сторону, чтобы если и оставить оружие Хальфдану, то только то, которое тот не потерял.
Пока варвар не решился окончательно перейти в борьбу, странник решил предпринять самое доступное ему действие. Большинство зверей всегда можно было рискнуть осадить одним простым жестом - внезапным ударом по носу, вот и сейчас, Габриэль вспомнил эту науку преподанную ему еще отцом. Жажда крови из-за резко упавшего темпа боя, мало-помалу сошла на нет. Подгадав мгновение следующего усилия варвара, мечник совершенно точно для себя решил вписать с головы в лицо варвара. Он собирался если не размозжить нос, то, как минимум, заставить громадину пошатнуться и отступить, чтобы наконец прервать бой и закончить этот фарс, вокруг которого собралось слишком много зрителей, среди которых, в том числе, затесались недовольные происходящим.
"Наверняка меня закроют в трюме", - отметил для себя Габриэль.