Черная Жатва

Первое сообщение в теме :



Это время запомнилось многим под названием Пиршество Воронов, ибо никогда доселе так не бесчинствовала Госпожа Смерть… Визитом свои почтила она сначала мелкие селения, за затем уж и целые кварталы крупных городов… Безразлична и холодна была темная Леди в своем траурном шествии по миру… Не ведали пощады ни старики ни младенцы… Величайшим горем обернулись эти годы для всех. Люди десятками умирали каждый час, в жутких мученьях, терзаемые агонией… И не было спасения… Напрасными являлись отчаянные молитвы… Женщины убивали младенцев, а мужья жен… Воистину чудовищна была участь обреченных, ведающих о неминуемой и страшной смерти… Понимающих как неумолимо она приближается с каждым мигом…
Плоть разлагалась почти на глазах, тела, покрытые черными, гноящимися язвами оставались тлеть в заброшенных домах… Доведенные до исступления люди, заживо сжигали себя, дабы хоть как-то помочь остальным остановить дьявольскую болезнь… Охваченные немым ужасом ждали участи своей и простые крестьяне, и знатные господа… И лишь Черная Смерть, жестокая, коварная, но прекрасная, самозабвенно танцевала свой дьявольски прекрасный танец на крови и костях невинновных…
Первым, что можно почувствовать, приближаясь к пораженному чумою городу, был запах… Некоторые кварталы бывшей столицы уже пылали «очищающим огнем», а жуткий смрад гниющей плоти смешивался с едким дымом, образуя тот самый легко узнаваемый запах… Так пахла Смерть.
Инквизиция, в начале столь рьяно взявшаяся за «очищение», ныне сама опустила руки, опасаясь «гнева Сатаны»… Пораженные болезнью города странники обходили за многие лиги… Всеми прокляты… Всеми отринуты оставались люди, не имея достаточно сил чтобы даже бежать из «проклятых» мест… В первую очередь чума поразила коней, тем самым почти буквально отрезая путь к отступлению… Припасы же попросту перестали тратить на обреченных, пищи в это смутное время не хватало и живым… Так целые поселения оставляли просто гнить от чумы, даже не пытаясь оказать никакой помощи… Людям, ослабевшим, сгибающимся под болезнью, приходилось пожирать плоть себе подобных, чтобы протянуть еще хоть сколько… Трупы, смрадные, гниющие, инфицированные пожирали, будто дикие звери… Ослепленные длительной агонией они не видели и не различали ничего… Смертельная зараза уничтожала плоть и притупляла сознание…
Стоны, предсмертные крики, нечеловеческие вопли от испытываемой боли, буквально наполняли воздух… Все вместе они сплетались в причудливую хаотичную симфонию погибели… И чернокрылый Ангел смерти неспешной походной, будучи незримым, прохаживался по улицами мертвого города, заглядывая в окна, стуча в двери… Жизнь, как пламя свечи, накрытое хрустальным кубком, неминуемо угасала, уступая место своей могущественной и жестокосердной сестре…
И лишь один человек во всем городе продолжал жить, почти как ни в чем не бывало… Хотя и трудно назвать жизнью то существование, что влачил полу-лич долгие два века… В привычном своем облачении, не снимая черных кожаных перчаток, в свете одной лишь тусклой свечи, одиноко на ветхом дубовом кресле восседал Отравитель Змей, непрерывно чертя странную символику на пожелтевших листах бумаги… От работы гусиное перо чуть притупилось и чернокнижник все чаще опускал его в проржавленную железную чернильницу… Маг вел себя так, будто бы и не было ничего… Ни чумы ни хаоса за окном ни стонов умирающих… Тихо и методично продолжал свою работу алхимик… Он лишь недавно въехал в город, взяв с собою достаточно припасов… Здесь было пустынно, а потому найти себе свободное помещение для работы оказалось легко… Никому другому не пришло бы в голову посетить этот богом забытый город, разве только полному безумцу… Однако Змей не являлся таковым… На неживую плоть не может повлиять болезнь. Да и не примет в свои хладные объятья Смерть, того, кто был ею когда-то отвергнут… А потому не страшился чернокнижник скорой и чудовищной кончины, не мог он умереть и в том было его проклятье… Зато вот в выжигаемом чумою городе, было крайне много материала для исследований в области некромантии… Этими исследованиями занимался бывший королевский алхимик сейчас. Четкими, размеренными движениями перо изображало на бумаге схему создания очередного чудовища… Чернокнижник был погружен в глубокие раздумья, стараясь не упустить из виду ничего… Крики и хриплое дыхание умирающих, ничуть не отвлекало бесстрастного чародея от напряженной работы… Он был максимально сосредоточен лишь на своем деле… И ничто другое не могло взволновать циничного и бесстрастного темного мага…

P.S. Желающие играть – просьба написать мне по личной почте. Принимаю не больше 2 человек, дабы квест шел быстро. Надеюсь большим объемом текста не слишком утомил.

Юни очнулась от какого-то резкого запаха. Она поморщилась и прикрыла руками лица. Села. Мысли путались, голова кружилась, а к горлу то и дело подступала тошнота. Жаль, что это не кошмарный сон, что нельзя открыть глаза и весь бы этот ужас пропал. Ей сунули в руки бокал.
- Пейте, это поможет.
Девушка не глядя, сделала большой глоток и закашлялась.
- Какая гадость!Но действительно помогло, хорса пришла в себя окончательно.
- Что происходит? Что за монстр в вашем доме?
Взгляд Юникорн так же блуждал по комнате, в поисках химеры, но то и дело он возвращался к изувеченной руке мага. Что же случилось с этим человеком? Что заставило его так искалечить свое тело и душу? Ради чего?
Думаю отсюда стоит уходить… Уходить? Бежать и подальше
- Я могу укрыть вас. Надеюсь, что эта тварь больше не вернется,- девушку передернуло от одной мысли о химере. Она не знала, что создание это дело рук мага. Так же она не видала, как ангел призвал « Карателя ». Разбираться кто прав, кто виноват единорогу хотелось сейчас меньше всего. Она предложила помощь человеку. Пусть и мыслящему иначе, а действия его и вид внушали страх. Хотя, скажи Змей, что бестья его творение, реакция Юни была бы другой. Хотя помощь она все равно бы предложила, но при определенных условиях.

Осознав, что напиток девушка все же сочла не столь приятным, некромант, молча, поставил бокал на комод. Зайдя на какое-то время в мастерскую, чернокнижник вынес оттуда пару склянок, и упрятал последние за петлицу под полой плаща. С стола же черный маг взял лишь один свиток, на котором вел абсолютно несвязанные с работаю записи…
- Зверя вам бояться не стоит, все равно тварь никчемной получилась, я ведь даже не закончил работы. Не мертвых стоит страшиться, но живых… Не знаю, кем был он, но ничего хорошего это не сулит ни мне, ни вам. Охотники уже давно забросили дело очищения обреченного города и готовы были принять мученическую смерть. Смерд же не ведал ничего о том кто я и для чего явился сюда… Боюсь, что планы рухнули теперь, когда этот трус сбежал. Обезумевшие от отчаянья и болезни, фанатики, как и простые крестьяне, вдохновленные лживыми речами крылатого, скоро уже будут здесь… Я вижу то, что видят мои Слуги. Надо спешить, идемте, - на удивление холодно и спокойно говорил маг. Не раз ему удавалось скрываться от псов церкви, жаль только, что исследования Змей так и не успел завершить… Некромант поднял с пола перчатку и заключил вновь в нее свою омертвевшую длань . Затем алхимик прямо из бутылки сделал несколько глотков вина… Подобрав с пола свою верную трость, Отравитель протянул правую руку девушке, помогая той подняться…
- Я не слишком хорошо знаю город, надобно найти место, где вряд ли бы стали искать кого-то на подобии меня… Беда же с этими экспериментами, хотя сей – не худший случай, однажды вообще работал лишь в небольшой хижине, в лесу… - Змей будто бы размышлял в слух, ожидая ответа молодой монашки. Она предложила помощь весьма кстати, вести битву с фанатиками, Господин сейчас не мог и не желал…

Юни подняла голову и взглянула в глаза магу, пыталась прочитать чувства этого человека. Кто-то сказал, что глаза это зеркало души. А если она изувечена и спрятана далеко? Все равно. Ведь даже в изломанном стекле есть отражение.
-Пожалуйста, хватит, - попросила девушка. Она предпочла бы сейчас стать глухо и слепой. А лучше оказаться в другом месте. Змей подтвердил ее опасения, но предложение о помощи уже прозвучало, а хорса была не из тех, кто нарушает или забирает свои слова. Она не понимала смысла в создании такого отвратительного существа. Ведь он говорит, что живет давно. Почему бы не потратить это время на что-то полезное. За что могут сказать спасибо, а не потерять сознание?
- Я отведу вас туда, где вас меньше всего будут искать. Но при одном условии.
Девушка подала руку и маг помог ей подняться.
- Дайте слово, что находясь под моей крышей, вы не будете использовать свою ужасную магию, а ваш зверь и близко не подойдет к дому.
Юникорн устроил только положительный ответ. Ну, а где она могла спрятать темного мага? Только у себя в комнате.
Орден, а вернее его жалкие остатки, расположились в большом заброшенном особняке. Матушка настоятельница, зная, кто такая Софья на самом деле, выделила ей отдельный флигель. Девушка изучила все возможнее подходы к дому. Зачем правда она это делала, Юни и сама не знала.
Монахиня провела Бледного Господина узкими улочками. Шли быстро. Да что там. Единорог практически бежала. С соседних улиц уже доносились возмущенные крики собиравшихся людей. Им повезло добраться до здания ордена никем не замеченными. Но Юникорн почувствовала себя в безопасности, только когда чернокнижник вошел и она смогла запереть дверь.
Комната девушки была просторной, но весьма скромно обставленной. Из мебели была только кровать, да стол со стулом. Остальное пространство занимали книги. Тут можно было обнаружить все что годно от детских сказок, до каких то научных трудов.
- Не думаю, что у кого-то хватит ума искать вас тут. Располагайтесь, а я пойду на кухню, возможно удастся найти что-нибудь съестное.

Маг глядел сейчас на девушку, ничуть не меняясь в лице, как будто бы смотрел сейчас сквозь нее, пронзив плоть острым холодом и немым бесстрастием. Чернокнижник почти ощущал на вкус эмоции собеседницы, понимал как неприятно было ей слышать все вышесказанное… Но алхимик истинное недоумевал от того, что желание помочь все же сохранялось.
- Магия смерти – лишь путь, избранный мною когда-то. Мне нет нужды пользоваться ею так часто. А зверь... Вероятнее всего будет растерзан фанатичной толпою, если нет – вы его все равно не увидите. Можете не беспокоиться по этому поводу, - изображая на лице какую-то приветливую улыбку, произнес эти слова некромант.
До нового своего убежища, Отравитель добрался сравнительно быстро. Чернокнижнику приходилось шагать спешно, совершенно не касаясь тростью земли, дабы поспевать за, видимо не зря, торопящейся, монахиней.
Когда же колдун, вместе с недавней знакомой, оказался на месте, маг благодарственно кивнул сестре милосердия.
- Не думал я, что в угасающем городе все же обрушу на себя гнев церкви… Варвары… - меланхолично молвил чернокнижник, распахнув окно... Ветер, вместе со смрадом, доносил крики разгневанной толпы… Змей пристально вглядывался вдаль, положив обе длани на оконную раму... Вскоре в небо стал вздымался черный смог, предвещающий самое ужасное... Огонь. Беспощадное пламя уничтожало все, записи, реагенты, схемы… Медленно тлело сейчас то, чему маг посвятил столько времени и усилий.
- Глупцы… Невежды… Варвары… - не уставал повторять чернокнижник, наблюдая за чудовищной, для себя, картиной… Канув в бездну своих размышлений, он даже не заметил того, как девушка ловко исчезла за дверью, сказав что-то перед своих уходом... Вне всяких сомнений, горестно было алхимику наблюдать за тем, как все плоды его исследований, обращались золою и пеплом... И утешал себя черный маг лишь тем, что полученные знания не сгорают в огне вместе с бумагою. Ибо то, что когда-то смог постичь Змей, навсегда оставалось в его сознании…

- Если это существо умрет, я не буду горевать.
Юни вернулась достаточно быстро. Девушка поставила на стол тарелку с хлебом и сыром. А вот следующий предмет должен был удивить Змея. Хорса поставила на стол бутылку из темного стекла. Пробка была надежно запечатана воском. - Это все что мне удалось найти.
Монахиня вежливо отстранила мага от окна и закрыла его. - И перестаньте ругаться.
Предоставив возможность Бледному Господину, спокойно поесть, Юникорн уселась на кровать, подобрав под себя ноги.
Она внимательно наблюдала за некромантом. Ей было очень любопытно. Ну а пока на улицах было полно инквизиторов и просто жаждущих расправы людей, можно было и задать вопросы, которые не давали покоя.
- Скажите, а зачем вы создали это? Вам мало тех существ, что уже живут в мире?

Чуть заметно маг улыбнулся. Пронзительный, ледяной взор его, казалось, сейчас чуть оплавился, подобно металлу в алхимической таре. За двести долгих лет, седовласый повидал в этом мире слишком многое. И не стоит лишний раз упоминать о том, какую ненависть питал некромант к человеческому роду. В жизни Змей давно привык добиваться всего хитростью и страхом. И мало, крайне мало было тех, кто не относился к нему, как к чудовищу, не успев толком рассмотреть, что подлинно скрывается за пеленою мрака.
- Благодарю, - без лишних эмоций произнес чародей. На самом деле, пища сейчас крайне мало интересовала чернокнижника. Неспешно колдун уселся на ветхий, деревянный стул, прислонив трость с жутким набалдашником, к стене. Седая прядь омертвевших, выжженных кислотою волос, была легким жестом отброшена назад. Столь пугающий многих взгляд оказался направлен на юную собеседницу.
- Вам не хотелось никогда найти ответы на искомые вопросы? Усовершенствовать свои познания в интересующей же вас области? Я – ученый, и как для любого исследователя, нет для меня большей награды, чем знание. Эти чудовища – лишь плод кое-каких экспериментов... Я создаю их не для каких-то особых целей, но и не ради забавы. Лишь желаю найти ответ на вопрос: «возможно ли...» Химера, что вы видели, обладает примитивным интеллектом. Чувством равновесия, вестибулярным аппаратом, инстинктами, даже мышлением. И она будет существовать, пока существую я. Смерть может созидать жизнь... Но только жизнь эта, как ни парадоксально, но изначально мертва. Я ведь и сам подобен этим тварям... Ибо я почти такой же, как они. Не мертвый. И не живущий. Все просто, это лишь наука... Жизнь из безжизненного... Мяса, костей, даже металла… - не отрывая жуткого взгляда, продолжал свой монолог черный маг. Костяная длань вцепилась в дубовый подлокотник. Можно было наблюдать в этот миг, как черная кожа проминается, обтягивая бледные кости. Однако чернокнижник не замечал этого. Он лишь смотрел и ждал, буквально поглощая любую реакцию девушки. Впервые за долгое время, ему было интересно, каким окажется ответ…

- Хотелось,ответила Юни, немного поразмыслив.- Я тоже люблю читать. И как и любой наверное человек, хочу получить ответы. Но таким ужасным способом?! Никогда!
Девушка взглянула сначала на руку мага, а потом ему в глаза.
Если вам так хочется найти и понять "возможно ли", почему бы не ставить вопрос: возможно ли победить болезнь? Или другие вопросы, ответы на которые будут в помощь? Что может ваша химера? Вы не снабдили ее руками, что бы она могла помогать в хозяйстве, сердцем, что бы она могла чувствовать. Нет, вы даровали ей когти, и ужасную пасть. На кокой вопрос вы хотели ответить этим? За сколько времени тварь растерзает человека? В мире полно существ, которые это умеют. Так что за ответы вы пытаетесь найти? Наука...
Хорса фыркнула
Смерть может созидать жизнь... Тут я согласна. А вот дальше...Нет. Из смерти одного, могут возродится многие и они будут живыми.

... ... ... ... ... ... ... ...

Господин Смерть был недвижим сейчас, точно каменная горгулья. Лишь мертвенный блеск в его, потускневших еще при жизни, глазах колебался сейчас в такт пламени свечи... На губах чернокнижника застыла все та же знакомая, и явно запомнившаяся всем, кто хоть когда-либо видел ее, улыбка…
- Потому что я знаю ответ на этот вопрос... Вы, спрашиваете, почему я предпочитаю разрушение созиданию? Это просто... – проговорил маг, сделав небольшую паузу, - Двести лет. Два долгих, мучительных века, я существую здесь... И этого времени мне вполне хватило, чтобы понять... Человеческая жизнь – бессмысленна. Вы все живете только, чтобы в один день умереть. Да, я бы мог вполне выказывать это ваше «милосердие»... Мог бы спасти сей умирающий город. Но, вы никогда не задумывались, зачем надобно делать? Чтобы они жили... Убивая друг друга, разрушая свои и чужие жизни... Люди – чудовищные, мелочные и грязные создания. Их существование не преисполнено ничем, кроме звериных инстинктов. Пища, власть, размножение и развлечение. Все, что может их интересовать. Однако я не творю «добра» вовсе не из-за ненависти к людям... Смерть – самое милостивое из божеств. Нет смысла спасать тех, кто должен умереть. Люди все должны погибнуть, в итоге. И от этого их не спасет ни мое мастерство, ни ваше сострадание. Люди рождаются в назначенный час. И в свой срок же умирают. Имеем ли мы право вмешиваться, даже если очень хотим? Вам не думалось, что все в этом мире уже предначертано. Почти все. И те, кто умирает сейчас от болезни, те кто погибает от моей руки… Просто следуют незримому плану. Вам не казалось, что они просто должны умереть? Не зависимо от того, чего хочу я, чего хотите вы и чего желают они сами... Человеческий страх перед смертью рождается из того, что вы просто не имеете понятия о том, что за этим жутким словом прячется на самом деле...- на этой ноте маг умолк. Взор его чуть потух, веки на мгновенье соприкоснулись.
- Вы не голодны? – внезапно перевел тему разговора чернокнижник, - час уже нынче поздний, вы ведь верно утомились за день?.. Я давно привык работать ночью, мне так спокойнее... Меньше шумов, меньше беспокойства, нет этого проклятого солнца... – несколько отрешенно говорил маг, все еще продолжая бесстрастно созерцать молодую монашку...

- Мне кажется,-пробормотала Юни борясь со сном,-Что вы сами устали от жизни и желаете смерти. Только зачем переносить свое желание на других?
Как девушка не старалась, она не смогла одолеть сон. Где то в глубине души, она корила себя. Спать в присутствии мужчины...особенно того, что пытался ее убить...Но усталость оказалась сильней. Хорса облокотилась на стенку, да так и уснула сидя.

Некромант глубоко и тяжело вздохнул. Взгляд его потух, будто бы жаркое пламя. С лица стерлась извечная ироничная ухмылка, а костяная длань лишь еще сильнее впилась в подлокотник кресла...
- Вы правы, в этом нет сомнений. Но желаний своих я не переношу на людей и не убиваю, коли то мне не надобно. Ничто в этом мире не происходит случайно. Люди рождаются и умирают в назначенный час. Предначертано ли им свернуть себе шею, рухнув с лестницы, или послужить материалом для моей работы... Результат же един, - продолжал говорить некромант, осознавая, что собеседница уже вряд ли может слышать его слова...
Издав тихое шипение, мерно затухла восковая свеча. Комнату наполнил первозданный ночной мрак. Сквозь оконное стекло в помещение пробивался тусклый лунный свет, что блеклой вуалью накрывал и ветхий деревянный столик, и скрипучие, дубовые половицы, и пыльную книжную полку... И лишь изредка в ночной тишине раздавались стоны обреченных и отчаявшихся людей, быть может, в этот самый момент прощающихся с миром живых...
Колдун освободил левую руку от перчатки. Взгляд его пал на столь безмятежно спящую девушку. Наверняка ей снилось что-то в этот момент. Некромант недвижимо сидел так около получаса. По правой щеке его мага катилась одинокая слеза, смешанная с кровью. Нет, маг вовсе не был сентиментален, и душа его пылала все тем же леденящим огнем. Всего лишь организм алхимика, изрядно поврежденный различными ядами, плохо переносил резкие перепады между светом и тьмою. И нередко по бледным щекам Господина, катились кровавые слезы, когда ненавистное солнце поднималось над дремлющим миром, или же спешно исчезало за гранью горизонта... Оказывается, даже самое жуткое чудовище способно плакать...
Указательный перст левой длани, легким движением смахнул со щеки ярко-рубиновую жидкостью. Незаметно ни для кого, маг улыбнулся в сумраке ночи. Костяная длань, по-прежнему обтянутая черной, выдубленной кожей, потянулась за одной из книг, находящихся на ветхой полке. К несчастью, колдуну достался фанатичный, религиозный трактат. Листая желтые страницы левою рукой, Змей то и дело неодобрительно покачивал головою, или надменно усмехался, видимо, над глупостью писца... Сияния полной луны вполне хватало чернокнижнику, чтобы различить запечатленные на бумаге символы... Ночь была в самом разгаре, когда небеса затянули черные, мглистые тучи, жадно пожирающие последний источник света... Дальнейшее чтение оказалось невозможным. Однако, утомленный за прошедший день, чернокнижник, не видел в том особой беды. Отравитель уснул прямо на распахнутом фолианте, положив голову на свою левую руку. Морфей склонился над седовласым в то самое мгновенье, когда с небес хлынул ледяной ливень, заглушая предсмертные людские стоны, звуком разбивающихся о холодные камни, капель воды...