Городок Трэбур

Первое сообщение в теме :


Не многие отваживаются жить в холодных землях, но те, кто решил себя проверить, прячется от расправы, кредиторов, убийц или просто решил начать все с нуля, основали городок, среди заснеженных равнин, гор и холмов. Городок небольшой, но в нем есть все, что нужно: кузница, лавки, таверна, даже собственные музей и библиотека. Конечно, люди в здешних местах довольно суровые, но и с ними можно найти общий язык.

Дракон стоял, как оплеванный, совершенно растерявшись. Сначала его удивила девчонка, поступившая нетипично для пигалицы, стремящейся просто вырваться из бедности. Еще и брат отчего-то разозлился, да еще так, что мешок в морду швырнул. Мидгард ничего не понимал, просто стоял столбом и уже начинал раздражаться. И все это на глаза у этих чертовых созданий, что сегодня должны восхищаться и благоговеть от него!
Пространство вокруг дракона зарябило, наполнилось вихрями снега, а затем все стихло. На снегу сиротливо красовались огромные следы, но намека на их хозяина не было. Лишь едва заметная полоса взрыхленного снега тянулась куда-то в переулок. Закрыв превращение иллюзией вихря, Мидгардсормауруденебрис волком скрылся в подворотнях, заметая следы длинным хвостом, и последовал за запахом Силэта с несносной девчонкой.
Он определенно был зол, но заинтригован. С какой стати какая-то пигалица наорала на него? Неужто всерьез рассчитывала, что ее предложение примут? Да она вообще должна быть благодарна, что с ней заговорили! Что не посмеялись вслух. И с какой такой смелости на него набросился брат? Черный волк, змеей перетекающий по закоулкам негромко зарычал от своих мыслей. Но вот почему только сейчас он заметил тонкий след магии, тянущийся за девчонкой?
Если честно Мидгард и сам не знал, зачем за ней пошел. Из любопытства или из злости? Или от всего вместе? Ладно, разберется на месте. Пиршество никуда не денется, если конечно не слишком увлечется. А это было сложно – Силэта уже прижала к стенке какая-то особа в алом наряде. Этот факт дракон встретил с мстительным удовольствием, все еще помня брошенный в него мешок. Стараясь двигаться бесшумно в тенях, волк подкрался, поближе ожидая развязки. Мирной или нет, если придется, все-таки поможет этому ушастому невеже.

Лилу, увидев как быстро разворачиваются события вокруг нее, пискнула и бросилась наутек. Страх больше не сковывал ее, но не исчез окончательно. Ребенок бежал долго, а под конец своего пути, ни капельки не устав, спрятался в полуразрушенной избе, где когда-то жила вся семья: мама, папа и братик вместе с ней. Детские ручки достали из-за ворота теплого жилета из волчьей шкуры небольшой кулон - осколок изумруда. Девочке сразу стало тепло на душе, когда она провела по неровным краям камня. Прижав его к груди, малышка улыбнулась и наконец позволила себе выплакаться.
Шейна не сводила взгляда с пойманного эльфа, она по прежнему была уверена в исходящей от него опасности. Даже ее магические способности не позволяли точно определить, кем на самом деле является стоящий пред ней. Искаженная эльфийская аура, явно не принадлежащая светлому и какой-то неяркий отблеск драконьей. Почувствовав присутствие еще одного существа, маг обернулась и это стало ее ошибкой.
Силэт не упустил шанса вырваться, хватаясь левой рукой за конец копья, упираясь локтем в стену и отталкивая воинственную деву от себя назад. Острая верхушка ее посоха оставила глубокие обугленные борозды на дереве.
"Артефакт..! Неприятное открытие." - полукровка отсчитал сам себя за неосторожность. Рвануться так за девчонкой, словно какой-то дикий зверь. Разумеется, он вызвал у созерцавших сие действо соответствующую реакцию.
- Стой! - Крикнул эльф, когда на ладони Шейны материализовался огненный шар. Боевой маг не собиралась так просто отступать, однако ослабила мощность заклинания и взяла готовую к бою силу под контроль. Вопросительный взгляд женщины показал, что шанс дан.
- Я погнался за ребенком, чтобы его успокоить. По голосу было ясно, в какой ярости пребывало дитя и какую обиду затаило на дракона. - Как можно спокойнее и медленнее произнес Силэт, боясь нарушить какой-нибудь негласный обычай и спровоцировать противника. Но эти слова успокоили Шейну, придали ей уверенность и позволили потушить внутреннее и внешнее пламя. Она поверила этому странному эльфу, в его невиновность и нежелание причинить девочке боль. По крайней мере, в этот раз. Вспомнив о чувстве присутствия еще одного участника действа, боевой маг снова приготовилась к битве, но ее остановил холодный голос полукровки.
- Не надо, это друг. - Силэт почувствовал, что старший где-то неподалеку и предположил, что это он пошел следом. Повернувшись обратно к нападавшей, отпрыск древнего с удивлением отметил ее отсутствие. Флегматично пожав плечами, эльф вышел из подворотни, столкнувшись с Мидгардом в облике черного волка.
- Ты действительно идиот, - с ходу начал полукровка, - неужели ты не заметил странную ауру вокруг девочки? Это явно был маскировочный амулет. И то, что она прячет, меня даже заинтриговало. Человек ли она вообще? - Уже тише младший добавил, - и не дракон ли?..

Волк напряженно наблюдал за короткой схваткой, выжидая, что бы не упустить момента, если вмешаться все-таки придется. Но все кончилось неинтересно, и не вмешался, и брат хотя бы легонько не получил по голове. Дракон в отличие от Силэта не терял мага из виду и успел заметить, как она исчезла.
Было стыдно и неловко за себя – сразу не заметил ауру магии тянущуюся от девчонки. Она была довольно слабая, а Мидгардсорм слишком увлечен и оглушен праздничной обстановкой вокруг. Волк на одно мгновение смутился от выговора брата, но почти тут же вскипел и перешел в нападение.
-И что с того, что дракон или еще какая-нибудь неведомая зверушка? Мне утереть ей слезы и готовиться к свадебной церемонии, раз уж стол все равно накрыт? Какое мне до этого дело?! Пусть будет благодарна, что действительно не отправил на небеса, или под землю, или еще куда, в зависимости в какую загробную жизнь верит!- дракон распалялся все больше, сузив глаза, налившиеся недобрым светом, а в голосе появились опасные нотки  -У тебя наверное были очень веские причины вступаться за всяких щенков.
В конце концов обзывательством можно было и пренебречь, тут ничего нового и скрыто телепатией. Даже мешок в морду был не столь заметен, если бы его не кинули у всех на глазах, что вообщем-то тоже иногда не столь важно. Но сейчас он был в центре внимания, на празднике в честь себя любимого и избрал образ, при котором не мог угрожать явно. И так чуть не споткнулся на каверзном вопросе этой мерзавки, но еще и получил явное (в глазах аудитории, не знавших все тайны отношений двух братьев) оскорбление, на которое не ответил достойно. Этого самолюбивое существо не смогло снести.

Старший вспылил и начал изливать свою злость на окружающий в утроенном формате. Не то, чтобы Силэт не ожидал такого всплеска эмоций, но не ожидал слишком большого формата злобных наречий.
Волк оскалился. Видно, до него все никак не доходила суть слов, произнесенных девчонкой.
- Ты действительно не понимаешь? - Поинтересовался полукровка, пропустил половину тирады мимо остроконечных ушей, - эта девчонка всего лишь пыталась намекнуть таким образом, буквально умоляла тебя поднять ее в воздух. У нее, кем бы она не была, тоже есть гордость, не позволившая молить о полете открытым текстом, - вздох и продолжение лекции, - я, конечно, понимаю, что тебя оскорбили прилюдно, но найди-ка в этом положительную сторону.
На этом всякие объяснение младшего были окончены. Ускорив шаг, он вышел обратно на торговую улицу, где люди уже успели забыть о случившемся, ибо были слишком увлечены редким в этих краях днем праздника.
Шейна скорым шагом следовала за тепловым следом ребенка. Алая магическая дымка привела ее к покосившейся избушке на окраине городка. Во дворе валялась разорванная одежда, осколки стекла на едва заметной дорожке, несколько мешков с мусором внутри. Дверь была выломана и теперь щепками лежала на снегу.
- Похоже, я подписываюсь на что-то дурно пахнущее... - Скептически отметила боевой маг, делая шаг внутрь избы.

-А мне-то, что за дело?- повторил дракон, едва разборчиво прорычав. -Была бы гордость – не позорилась бы на людях, делая нелепые предложения! Просьбу о небе можно завуалировать более точно! А положительная сторона лишь в том, что теперь ее посчитают за умалишенную.
Действительно, судя по реакции толпы, нахалку осудили все. Теперь ей будет еще веселее жить, тоже интересный поворот. Когда кого-то сильного о чем-то просят, то выражают, как минимум уважение, а не ставят себя в один ряд с ним. И как должен был поступить Мидгард? Жениться? Бред. Дракон никак не могу понять в чем его винил Силэт и этого распаляло еще сильнее.
Вернулся ящер таким же способом, как и исчез. Посреди улицы поднялся иллюзорный снежный смерч, разогнав толпу, а под его покровом туда прокрался волк и обернулся драконом. Усилием воли принимая равнодушный вид, маг двинулся дальше, как ни в чем ни бывало. Надо было выкинуть из головы и девчонку и брата, если и дальше хочет наслаждаться праздником. Но непонимание щенка и выговора брата буквально выводило из себя. Неужели упустил скрытую суть?
Мидгардсормауруденебрис снова предпринял попытку отогнать от себя лишние мысли и начал выискивать место в которое его собирались усадить во время пира.

Силэт не решился пускаться в дальнейшие объяснения. Мало какой человек или любое другое существо способны уловить по голосу глубокие чувства, притаившиеся за маской лжи и обмана. Чаще всего истинную личину видят те, кому хватило мужества отбросить маски и подняться на ноги, гордо глядя в небо и бросая вызов правителям и создателям миров, тем, кто думает, что может решать судьбы творений своих. В маленькой девочке, посмевшей дерзить дракону, эльф увидел что-то до боли близкое и родное, готовое захватить несчастную с головой и увлечь в самые пучины хаоса и саморазрушения. Очень трудно восстановиться после такого падения. Полукровка не нашел поддержки даже в лицах самых близких людей, он выбрался из лап несчастий и страданий сам, а уже после встретил своего отца и старшего брата, ставшими дополнительными опорами и поводом продолжать жизнь во что бы то ни стало. Есть ли желание продолжать жить у маленькой девочки? После полученного отказа еще одна опора рухнула под ногами, отправив на более низкие ярусы надежды. Эти ярусы столь ненадежны, что обратятся пеплом даже от легкого дуновения случайного ветерка.
Наверное, эльф бы так и погрузился в головой в размышления, если бы не нарастающий шум толпы, чествующей дракона. Легенды и слухи успели расползтись по всему городку, уж градоначальник постарался, и ныне народ верил в святость этого могучего существа, в его величие и благородства. Мимо проносили аппетитно пахнущие блюда, трактирщик услужливо выкатил на улицу бочку с вином и около дюжины бочек с пивом, искренне надеясь на то, что ему потом все затраты возместят.
"Наивный..." - горделиво отметила эльфийская половинка Силэта, стоило ему пройти мимо. Против законов мира не пойдешь, посему к люди и их поступки постоянно взвешивались в голове полукровке на чаше справедливых весов. И стоило склониться чаще к отметке "глупость", как легкий мысленный фарс захватывал отпрыска древнего с головой.
Сухие балки, хрустящее под ногами стекло вперемешку со снегом и сплошной мрак. В этом самом мраке мерцали глаза боевого мага, который в конце концов не вытерпел и зажег небольшой огненный шарик, осветивший избу. Из дальнего угла оной слышалось тихое всхлипывание, порядком смешанное со страхом. Раздвинув большие балки и спалив тканевую занавеску, Шейна наконец добралась до отчаявшегося ребенка. Девочка подняла свои зеленые и глубокие глаза на гостью, всхлипнула и еще больше закуталась в черную волчью шкуру, найденную всего лишь два дня назад. Местных дел мастер сделал из шкуры плащ и отдал девочке, сжалившись над судьбой сироты. Пускай и малый дар, но спасал от холода и легкого страха... Но когда страх достигает критической отметки, невольно забываешь обо всем. Так и Лилу, не видя пред собой ничего, кроме огня, что не оставит от нее и следа, жалась в комочек сильнее и сильнее. Она даже не заметила, как чьи-то сильные руки подхватили ее на руки и вынесли из покосившейся избушки. Тогда, набравшись смелости и приоткрыв один глаз, брошенная всем миром малышка увидела улыбку на красивом женском лице, красные локоны волос и глаза, невероятные глаза, глаза несуществующего цвета. Рыжие глаза.

Дракон торжественно шествовал, наслаждаясь людским вниманием, таким мимолетным, праздным, но льстящим огромному самолюбию. Сейчас он был занят исключительно самолюбованием и мыслями о собственном брюхе. Даже узнай он глубину всех переживаний той девчонки, осмеянной толпой и непонятой Мидгардом, того врятли бы это взволновало. Сам взлетал в небо без чьей-нибудь поддержки, без кого-то кого волновала бы его судьба. Разве, что спасибо матери, что хотя и обозначила полное безразличие и даже неприязнь к отпрыску, но, по крайней мере, обучила азам. Небо это свобода и целый мир под ногами. И поэтому там водятся самые опасные и жестокие хищники.
Наконец-то Мидгардсормауруденебрис занял место, чуть ли не посередине площади и умудрился добраться-таки до одной из бочек с вином, коротая время за ожиданием настоящего пира. Следовало бы проверить тару на содержания всяких ядов, но дракон был чересчур расслаблен и оглушен праздничной атмосферой. Поэтому вино полилось в жадную пасть сразу небольшим водопадом. В голове все еще было ясно, но жажда деятельности стремительно росла.
В небе разлилось небесно-голубое сияние, постепенно приобретающие контуры драконов и птиц, танцующих в облаках. Затем свечение потемнело, налилось тяжелым темно-синим цветом и вот уже в нем плавали рыбы и морские змеи. Следующим цветом был зеленый и в нем водили хороводы волки, олени и медведи. И закончилось зрелище красным, явившим зрителям саламандр и фениксов. Дракон проделал это, выделывая небрежные пассы лапами, но внутри разум немного устал, выделывая такие мастерские иллюзии. Конечно, эта магия была не столько для развлечения людей, сколько дополнительной демонстрации собственного мастерства. И по-честному следовало бы позже, в качестве занавеса для праздника, но дракон спинным мозгом чуял, что к концу он врятли будет в состоянии сохранять концентрацию.
Довольный собой виновник торжества, вновь принял царственную позу, уже не протягивая лап к бочкам и сверткам. По его мнению, уже пора бы начать его и обслуживать. Чешуйчатая голова повернулась полукругом, выискивая Силэта. Неужели все еще дуется? Вообще-то быть в центре внимания одному неплохо, но как-то нехорошо без брата.

Ничего не предвещала беды. И беда не искала этот день. Но так уж случилось, что градоначальник не был слишком чист на руку. Честен - да, но не чист. Его мучила совесть за то, что он сделал, за весточку посланную в большой город о просьбе специальных агентов. Если боевой маг был всего лишь цветочком, то ягодки начались с появления в небе черной точки, стремительно увеличивающейся в размере.
Леона, гордая воительница получила письмо прошлым вечером и не смогла проигнорировать такое явление, как возникновения дракона буквально из неоткуда. Летающие ящеры буквально презирали людей, хотя и жили с ними в каком-то мире, зато в забытые снежные дали не совались, посему никто не обращал на них никакого внимания. Вплоть до нынешнего момента. Бросив все менее важные дела, даже визит к графине, воительница сорвалась вперед. За какой-то жалкий день она преодолела невероятно большое расстояние, порядком устала и сделала привал в горах неподалеку от городка. Крылья гордой охотницы ныли, суставы болели, а отведенные на сон пять часов истекли предательски быстро, лишив всякой возможности подготовиться к предстоящей битве. Да, верно, судьба уже бросила кости. Многолетний опыт показал, что всегда лучше сначала ударить, прижать к земле, а уже затем спрашивать, чтобы не было казусов вроде опаленных волос или нескольких сожженных домов, упоминать о жертвах среди мирного населения и вовсе не стоит.
Точка все увеличивалась, пока не достигла размера крупного светло-коричневого дракона, зрелого и умудренного опытом, раза этак в два превосходящего по размерам Мидгарда. Дождавшись пока закончиться представление, охотница спикировала на площадь, разогнав люд громким ревом. Самка едва смогла поместиться торговой дороге лишь чудом не порушив несколько хлипких избушек. Взгляд ее миндалевых глаз буквально ударил по молодому дракону. В них легко угадывались презрение, ярость и осуждение за столь наглое поведение в людском кругу.
- Что ты здесь забыл, синий? - Громогласно прорычала охотница, барьер за барьером ломая ментальную защиту меньшего собрата. Всем своим видом темно-коричневая показывал свое превосходство над молодой особью, как внешним видом, так и силой, способной проломить барьеры внешнего уровня и добраться до поверхностных мыслей. Вторичное сопротивление воительница не заметило, ибо оно не было столь сильным и значимым. В этом был ее просчет. Драконе так и не удалось проникнуть даже за внешнюю защиту - старшего поддержал младший, потратив приличное количество магических сил на дополнительный блок.
Для эльфа появление дракона стало неожиданностью. Изначально эта особь кружила в небе и явно выбирала удобнейший ракурс для удара, но отчего-то передумала и приземлилась на площадь. Но гадкое чувство бессилие не покидало сознания полукровки, твердя о том, что неизвестная без особого труда раскидает братьев по разным углам.
Боевой маг засела в укрытии и молча наблюдала за происходящим. Совсем недавно она сдала сироту на руки монашки из церкви. Дочь служителя не хотела брать беспризорницу под свое крыло, но сдалась под напором закаленного в такого рода битвах мага. Ныне же ситуация выходила из-под контроля. Неожиданное истребление волков, пир, неопознанный дракон, сирота с мощным артефактом, более крупным и могущественный дракон, испуганные жители и в центре всего этого - маг из столицы. Но благо эта сцена позволила выделить из толпы еще одну личность - того самого эльфа-прислужника, который пользовался волшвой явно не последнего класса и был более значимой фигурой, чем предполагалось в начале.

В чешуйчатой голове сражались две сущности – дикая ярость за прерванный отдых и инстинкт воина, не дающий бездумно броситься на превосходящего противника. Самка перед ним была взрослой и скорее всего более сильной и опытной. Совсем дело плохо – опять испытание и на глазах у города, который когда-нибудь станет его собственностью! Ну ладно, не так уж эта груда камней и важна, просто уже дело принципа.
Дракон зимней ночи, сумев унять бурю в душе, с непосредственным видом подобрал еще одну бочку вина и спокойно выпил. Хоть он и казался расслабленным, на самом деле очень внимательно следил за противником, готовясь ответить ледяным дыханием с градом из винных сосулек, если нападет во время насыщения. Шансы на победу по визуальной информации были мизерными. В любом случае возможную битву придется вести в небе, на дистанции, где противник потеряет преимущество в габаритах.
-Пирую!- по-шутовски развел лапами Мидгард, пытаясь передать тоном голоса весь идиотизм драконицы, задающей глупый вопрос с очевидным ответом.
Серебряные глаза выражали не меньшее презрение, но уже более глубокую ненависть к охотнице, как впрочем, как и к  любым драконам, сотни лет отвергавшим темно-синего полукровку. Любой собрат давным-давно был лишь помехой, соперником в небе, от которого необходимо избавиться.

Валькирия благоразумно сдержала первую волну ярости, моментально вспыхнувшей в ее сердце от слов молодого и глупого синего дракона. По правде говоря, дракона искренне недоумевала, как такой молодняк вообще отпустили на свободную прогулку, да еще и в холодные и неприветливые дали. Справившись с чувствами, она низко прорычала:
- Я спрашиваю не о том, что конкретно ты делаешь на данный момент, а по какому праву смеешь находиться так далеко от гнезда и иметь наглость пировать в окружении людей!? Жалкий детеныш отважившийся нарушить негласные правила синих! - На самом деле, коричневой было понятно, что ее слова не возымеют должного эффекта. Даже молодые драконы обладают большим чувством собственного достоинства и несоизмеримой гордостью и спорить с ними бесполезно. Зато наглядная демонстрация силы никогда не подводит. Леона уже давно научилась укрощать драконью гордость и владеть собою даже в самых тяжелых ситуациях, но некоторым было невдомек, чего же это на самом деле стоит.
Силэт аккуратно пробирался через толпу к своему брату. Люди стояли, разинув рты от удивления, их чувство ужаса достигло пика. Если одного дракона небольшого размера они имели наглость не бояться, то явление взрослой особи нарушило мирно текущую реку спокойствия, превратив ее в бешеный поток. Эльф ловко обогнул мешавших ему, но столкнулся с новым препятствием в виде аловолосой девушки, той самой, навестившей утром и прижавшей к стене совсем недавно.
- Что-то мы слишком часть встречаемся. Неужели я тебе так понравился? - Саркастически поинтересовался остроухий, опуская ладони на рукоять меча из черной стали и отступая на шаг назад. - Будешь мне мешать? - Уже более серьезно вопросил воин, на что тут же получил ответ.
- Город будет гораздо спокойнее, если парочка нарушителей отсюда исчезнет. Силой или самостоятельно - неважно, - прошипела в ответ боевой маг, которой все представление уже порядком надоело.
- Тонкий намек, ничего не скажешь, - парировал Силэт, вынимая оружие из ножен, - но вынужден отказаться, - острие меча чиркнуло воздух перед носом у Шейны, которая лишь поморщилась в ответ на неслыханную наглость остроухого. Она недолюбливала этот народ за слишком большое самомнение, способное переплюнуть даже драконье.
"Сам напросился!" - гневно отозвалась в мыслях маг, хватаясь за камень-артефакт висевший на груди и направляя его на полукровку. Эльф не шелохнулся, узнав узоры магии телепортации. Заклинание перенесло бойцов на соседнюю пустующую улочку городка, где девушка, перехватив посох поудобнее, первая пошла в атаку, а отпрыск древнего с радостью вошел в смертельную пляску, умело орудуя клинком. Шейна поразилась умениям ее врага и разом стала серьезнее относится к делу, отметив про себя, что уже видела эти движения и силу. Только темные эльфы способны двигаться так ловко и проворно.
"Кто же ты такой?" - спросила маг сама у себя, едва не пропустив точный и полный намерения убить удар.

Дракон внутренне кивнул себе и задумался. По одному из вариантов он и предполагал, что его просто приняли за местную особь, нарушившую правила. Но все равно странно и нелепо – всю жизнь в нем сразу было видно не синего, не черного, а полукровку. Да и возрастом он отошел от того, что бы домой загонять. Не очень далеко отошел, правда.
На темно-синей морде это никак не отразилось, но Мидгард уловил в толпе движение и заметил легкую стычку брата, с той самкой в алой одежде.
-Вот пусть синие и следуют им! А гнездо мое так далеко, что и представить трудно- протянул дракон, закатывая глаза. Он никогда не скрывал, что полукровка, никогда и мысли не возникало притвориться синим или каким-нибудь черным. Получив множество обид за свое происхождение, Мидгардсорм уперся рогом и сделал это своей гордостью. Даже странно, что драконица увидела в нем синего. Вообще, конечно проще было сразу объявить, что он иномирец и видал все эти правила на хвосте, но отчего-то не было желания. Пускай и играет с огнем, но поиграть хотелось.
-Благодарное население города почествуют небесного жителя, спасшего их от жителей ночных! Не казаться же невежливым, проигнорировав благородный порыв?- дракон явно увлекся добавляя театральности в свои слова и жесты. Было интересны дальнейшие события, а потому жаль все прерывать что прямыми объяснениями, что банальной дракой.

Неожиданно для самой себя, Шейна начала уступать. Сначала незаметно, но затем ощутимо эльф стал вести схватку, а в некоторые моменты откровенно издеваться над противником, получая удовольствие от каждого намеренного или случайного удара в пустоту. Полукровка сразу почувствовал разницу в силе и решил просто разлечься, но никак не ввязываться в опасное сражение. Он стрался держаться непринужденно, показывать равенство сил, но актер в боевом плане из него выходил очень и очень плохой. Учитель четко вбил в голову правила поединков, запретив их нарушать и поддаваться. Посему, не в силах сопротивляться инстинктам, эльф начал вести схватку, руководить каждым ударом и пресекать опасные выпады соперницы на корню.
Боевому магу, разумеется, это не понравилось. Почувствовав собственную слабость и осознав ошибки, она немедля пустила в ход свой природный дар. Снег под ее ногами мгновенно растаял и полукровке пришлось отступить. Темное пламя, жившее в душе отпрыска Древнего, немедля рванулось наружу, стремясь поглотить все вокруг, в том числе и потенциальную угрозу для носителя. Усилием воли Силэт сдержал кровожадную суть, скрывавшуюся в нем и отступил еще на несколько шагов, а затем резко отклонился в сторону, уходя из под траектории полета большого огненного шара, растаявшего в воздухе сразу после промаха. Шквал ударов мага теперь дополнялся огненными вспышками. Посох, объятый пламенем, стал весомой угрозой. Даже черная сталь может расплавиться под высокой температурой. Решив, что игра слишком затянулась, эльф сделал быстрый рывок вперед, перед самым носом врага резко ушел вправо, оттолкнувшись от пустоты, затем оттолкнулся еще раз и оказавшись за спиной не успевшей среагировать Шейны, нанес не смертельный удар рукояткой по затылку. Подивившись стойкости противницы, далеко не сразу потерявшей сознание, Силэт поспешил обратно на широкую рыночную дорогу.
Как и ожидалось, воительнице дали отпор. Честно говоря, суть слов детеныша дошла до нее не сразу, а уж когда дошла, коричневая лишь гневно хлестнула хвостом по земле и открытым текстом заявила.
- Какая мне разница, синий ты, бурый, черный, красный или еще какой-то? Да хоть в крапинку будь, драконам на большом материке запрещено столь вальяжно заваливаться в людские города и вмешиваться в их повседневную жизнь. Мы занимаемся более важными делами, а нападение ночных охотников на деревню - это проблемы инквизиции. Им же только предлог нужен, чтобы ордами пойти на нас, - Леона искренне недопонимала, как столь неученого отпрыска вовсе отпустили. В душу начали закрадываться нехорошие подозрения о том, что сей экземпляр не с большой земли и пришел откуда-то из-за большой воды. Тогда придется просто брать наглеца в охапку и силой уносить к ближайшим горам, лучше всего в ту самую пещеру, где воительница остановилась на ночлег, и объяснять элементарнейшие законы и тяжелое политическое и стратегическое положение драконьей расы.
Людям только напомни о пресловутой инквизиции. Кто-то тут же перекрестился, кто-то начал уводить свои семьи с парадной улицы, кто-то сам поспешил убраться. Все жители как-то сразу закопошились. Лилу, наблюдавшая за огромной драконой из подворотни мысленно поражалась ее величию. Она говорила с куда меньшей гордостью и наглостью, чем сразу приглянулась малышке. Правда, маму ребенок в гостье не признал, ибо цвет чешуи был не тот.

Оживившийся было от схватки брата с магом, взгляд почти тут же поскучнел от слов драконицы. Вот он, ненавистный термин – политика. Благодаря ей темно-синего выгнали из уютной пещерки, объявили вне закона. Будто его этот закон волновал когда-то. Если отворачиваются от него, то зачем ему обращать внимание на копошения сородичей?
Мидгардсормауруденебрис издал неопределенный звук, похожий и на стон и на зевок, а потом ответил
-Вот и занимайтесь своими важными делами, разрешаю. А меня ни вы, ни ваша политика не волнует, уже набегался с ними. Орды инквизиции только ваша слабость, раз позволяете указывать.
Может быть дракону показалось, но драконица будто бы слегка двинулась вперед. В серебряных глазах зажглась неприкрытая угроза, продиктованная гордостью. Конечно враг и больше и сильнее и опытнее, но Мидгарду с детства приходилось убегать и драться с теми кто его больше и сильнее. Он и сам был не слаб, даже если не победит, то серьезные ранения наверняка сможет нанести.
Почему его опять пытаются куда-то воткнуть, подобрать место, указать, что должен, а что не должен? И так очень долго сражался, что бы сохранить независимость, даже в другой мир сбежать умудрился. После такого, никому не позволит снова сковать его незримыми цепями. Со своими врагами пускай все вместе справляются сами, он же в одиночестве встретит своих.

Сидя в тепле, Антника возила ложкой в миске похлебки. Она понимала, что уже почти двое суток моталась по этим местам совершенно без еды. «Конечно, если не считать тот кусочек, что я приняла из рук Тоули! Ах попадись он мне!...»
-Что ты не ешь, деточка? Успевай, пока горячее. Или обжечься боишься? – оборвала ее мысли старушка
-Да не в этом дело – вздохнула демоница, глядя в миску. Тепло печки разморило девушку, и на смену холоду пришла усталость, а с ней и грусть. И, не вполне понимая, что говорит вслух, она продолжила – Просто, попав сюда, я наткнулась на одного мальчишку-волшебника. Единственное, что съела здесь, я приняла из его рук и после этого у меня отрасли уши, вот я и…
Слова плавно сошли на нет и потерялись в чавкании полубеззубого рта деда. Бабуська удивленно смотрела на Антанику, а потом внезапно рассмеялась:
-Ты что, думаешь, мы волшебники какие? Да будь мы волшебниками – наволшебили бы себе местечко получше этой старой развалины, правда дед?
-Да уж – отвечал он, оторвавшись наконец от еды – Вот только врешь ты, старая ведьма. Как околдовала меня, так и не расколдовываешь, сколько уж?
-50 лет уж почти.
-И сегодня наколдовала стряпни такой, какой давно не бывало. Как ж тебя угораздило?
Завязалась беседа. Антаника сидела в кресле, наслаждаясь теплом и слушала разговор пожилой пары, которой было что вспомнить в этот зимний вечер. «А ведь оказалась права старушка, дед-то подобрел от еды». Грусть уступала место спокойствию и умиротворенности. Треск огня в печи и болтовня стариков умиротворяла, а свист ветра за окном только добавлял ощущения тепла и уюта. Девушка поудобнее устроилась в кресле и наконец решилась попробовать похлебку.  Она оказалась настолько вкусной, что Антаника начала быстро проглатывать ложку за ложкой.
Когда с едой было покончено, бабушка собрала посуду и вернулась к печи, а дед достал из сундука небольшое бревнышко странной формы, какие-то резцы, уселся на скамейку и начал вырезать что-то из дерева. Не поднимая головы он произнес, взглянув на девушку исподлобья:
-Ну рассказывай, кто ты, откуда и как попала в наши места?
Хоть демоница знала, что вопросов не избежать, она всё равно не была к ним готова. Враньё давалось ей нелегко, ведь раньше ей просто не приходилось врать. Но сейчас правда могла, мягко говоря, сыграть против нее. Инстинктивно желая закрыться и спрятаться от ответов, девушка села на кресле, подогнув под себя ноги, обернулась крыльями и неуверенно начала сплетать рассказ, надеясь, что старик будет так увлечен работой, что не услышит и половины.
-Меня зовут Антаника, я – тут она на мгновение запнулась, вспомнив, к чему привело ее представление ангелом – не отсюда… - мимолетный взгляд деда дал ей понять, что он все же заметил ее заминку – Если честно, я даже не знаю, где я, кем являюсь здесь, и не смогу назваться согласно местным традициям. Но в моем мире я была Музой – про Стигию Антаника решила всё же не упоминать – я пела, рисовала и дарила вдохновение другим. Его же вы можете ощущать и сейчас, ведь вы творите…
Стук посуды в буфете заставил девушку вздрогнуть и замолчать – бабушка закончила вытирать посуду и составляла ее на полки, то и дело ударяя одну иску о другую дрожащими руками. Дед поднял на нее взгляд, укоризненно покачав головой, но в глазах его не было злобы. Скорее понимание и еле уловимое тепло.
-Пела, говоришь? Ну спой тогда и нам – сказала бабушка проходя мимо кресла. Она взяла корзиночку с вязанием и устроилась рядом с дедом на скамейке. Тот занимался вырезанием и пока что больше не проявлял рвения задавать вопросы.
Демоница с минуту посидела, перебирая в голове знакомые мотивы. Ей больше не хотелось говорить, поэтому она выбрала не песню, а мелодию без слов, которую все Музы знали с детства. Стигийская колыбельная, которая могла тянуться и тянуться бесконечно. Демоны, которые чаще других заглядывали в их места, подшучивали, будто эта колыбельная – гимн Стигийских Муз. Ее пели часто и, проходя мимо иной пещеры, можно было услышать, как ее вместе напевают мать с дочерью и присоединиться к ним, добавляя к сплетению двух голосов третий.
И сейчас, сидя в этом уютном кресле, Антаника пела самую родную для нее мелодию и думала о доме.

Сколько прошло минут или часов с тех пор, как демоница начала петь, никто, кажется, не знал. Часов в доме не было, и единственным мерилом времени была лучина, которую бабушка успела сменить уже 2 раза.
Как зовут приютивших ее стариков, Антаника решила не узнавать, хоть сама назвалась им, отвечая на вопрос деда. Сначала ей, может, и было интересно, но они сами звали друг друга «дед» и «бабка», как будто потешаясь над собственным возрастом, и сейчас девушке стало уже всё равно.
Антаника наблюдала за дедом. Он вырезал из деревянного бруска какую-то фигурку. Еще нельзя было понять, что это будет, но демоница знала – дед уже видит, какой фигурка будет, когда он закончит. Его старые руки крепко держали брусок и ловко орудовали резаком, будто и не было многих лет тяжелой работы. Бабушка тоже смогла удивить девушку – слушая колыбельную, она отклонилась к стене и закрыла глаза, но при этом не перестала вязать.
Очень хотелось рисовать. Антаника любила что-нибудь мурлыкать во время рисования, это стало практически привычкой. И сейчас, сидя в окружении творящих людей, она чувствовала себя немного потерянной. От нечего делать, девушка достала из-за заворота пояса хвостик вивина и стала его кончиком водить по линиям татуировки. Её бы все равно никто не увидел за крыльями.
Внезапно идиллию прервал громкий стук в дверь. Антаника от неожиданности выронила хвостик и начала было искать его в перьях крыльев когда ее взгляд коснулся лиц стариков. Они оба замерли, смотря на дверь и кажется даже перестали дышать. Мгновение затишья. «Как перед бурей» - только и успела подумать демоница, как дверь распахнулась и на пороге появился молодой человек, одетый как стражники на башне.
-Еще повозки прибыли – только и смог выпалить он, стараясь отдышаться.
Дед резко встал, отложив инструмент и недорезанную фигурку, и направился к двери, взяв со стула плащ. Резак скатился со скамьи, и со звоном упал на пол. Дед кажется даже не услышал.
-Пошли – сказал он стальным голосом. Дверь за ними захлопнулась.
Повисло глухое молчание. Бабуся сидела не шевелясь, её спицы замерли на пол пути до конца петли, руки мелко дрожали. Тяжело, но очень тихо вздохнув, она опустила руки на колени и стала просто ждать.

Прошло несколько минут.

Антаника, боясь издать хоть один звук, аккуратно развернула крылья и распрямилась в кресле, спустив ноги на пол. Старое кресло предательски скрипнуло.

И снова тишина.

Ветер на улице улегся. Но казалось, что это воздух внутри маленького домика настолько заполнился тревожным ожиданием, что звуки извне просто не могли сквозь него пробиться.
Несколько раз бабушка слегка подавалась телом вперед, будто хотела встать и побежать следом за ушедшим в ночь мужем. Но каждый раз она останавливалась и снова замирала. Девушка не понимала, что происходит. От происходящего, или, точнее было бы сказать «не происходящего», ей самой становилось тревожно, но она не находила в себе силы нарушить эту тишину. Стараясь хоть чем-то себя занять, она отыскала взглядом выпавший хвостик и заткнула его обратно за пояс.

За окнами раздался пьяный смех. Видимо несколько мужчин насиделись в кабаке и решили, что им пора идти по домам. И сейчас они шли по улице мимо маленького домика у городской стены, смеясь и выкрикивая слова, в смысл которых девушка не хотела вдаваться. Их смешки были сейчас настолько не к месту, что показались демонице самыми мерзкими звуками, что она слышала. Ей захотелось разнести их по округе, и посбрасывать с той высоты, на которую она будет способна подняться. «И я послушаю, как вы будете смеяться тогда». Девушка было поднялась с кресла, как дверь снова открылась, впуская в дом холод и гогот мужчин, как раз проходящих мимо окон.
Дед не раздеваясь прошел в дом, сел на стул, поставив локти на стол и уронил голову на ладони. Антаника тихо прошла к двери, закрыла ее на засов и встала, повернувшись к ней спиной. Смех вдалеке затих.

И снова тишина…

Бабушка опустила голову, глаз ее было не видно, но плечи дрожали.
-Его не было – глухо произнес дед не поднимая головы.

Вздох… Тишина…

-Среди них был один, тоже кузнец – продолжил он после паузы – Сказал, что кузницу видел только разрушенную, когда вернулся в город после всего, что случилось. Естественно, никого уже не было.
Он поднял голову и посмотрел на демоницу. От такого прямого и печального взгляда хотелось закрыться, но девушка заставила себя смотреть деду прямо в глаза.
-Ты же здесь совсем недавно и верно не представляешь, что происходит в этом мире, раз принимаешь еду из рук незнакомцев и следуешь за каждым, кто тебя позовет – он кивнул в сторону бабушки, которая снова начала вязать, но уже медленно, будто обдумывая каждую петлю, ввязывая в полотно мысли, от которых ей хотелось избавиться – Дак вот, здесь всё не так радужно, как ты можешь полагать.
Антаника стояла не зная, что ответить. Дед тем временем встал, подкинул пару поленьев в печь и продолжил:
-Давненько по нашим краям начали ходить слухи о пьяном гноме и вратах. Сначала это всех забавляло и никто не придавал этому значения. Но потом через эти врата сюда начали проникать разные твари. – в тоне появились железные отзвуки - Светлые, как ты, простые люди, как мы, и…. Те, чьим душам гореть бы в аду, если бы они у них были. Демоны, оборотни, вампиры, прочая нечисть… Из разных концов Мистерии начали приходить вести о разрушениях, убийствах, пропавших людях. Даже здесь, в забытой богами ледяной пустоши, случались разные происшествия. А мой сын… – голос его сорвался. Дед закрыл лицо ладонью, бабушка чуть слышно всхлипнула. – Мой сын, он так хотел узнать все тонкости кузнечного ремесла, и перебрался в Авалон… И ведь всё было хорошо… он встретил прекрасную девушку… Зачем? Зачем он уехал в это проклятый город?!... Повозки приходят каждый день, многие бежали не только из самого города, но и из окрестностей… Сначала дракон… а потом то, что многие не могут даже описать… Кто-то говорит о колдунах, кто-то о магии дракона, но я знаю наверняка – это демоны. Их расплодилось с тех пор, как появились эти треклятые врата! Будь я чуть моложе – я бы взял в руки меч и пошел с теми, кто не струсит на них! И каждого бы хоть по кускам, но загнал бы обратно в ту огненную расщелину, из которой они выползли!!!
Дед со злости ударил стенку каменной кладки печки кулаком, от чего часть штукатурки осыпалась на пол. Антанике стало не по себе. Хоть девушка  не питала любви к тем демонам, что жили за пределами Стигии, но всё же она сама была частью Ада, а значит слова деда относились и к ней тоже, пусть он об этом и не подозревал.
Бабушка спешно прошла к старику и положила руки ему на плечи.
-Успокойся, он вернется, вот увидишь,  - начала торопливо ворковать она - надо просто еще подождать. До Карлиониса путь не близкий, а он с семьей, ведь ты ездил туда, сам всё знаешь, как сложно туда ехать, да еще и по снегу… Тебе надо отдохнуть, уже поздно, давай, забирайся на печь и ложись…
Послушав жену, дед начал подниматься на печку. Забравшись наверх, он передал сверху бабушке одно из лоскутных одеял, что лежали там.
-Вот ей, накрыться на ночь. – и снова посмотрел на Антанику, которая всё стояла у двери, наблюдая эту маленькую семейную драму – Знаешь, девочка, я каждый день хожу встречать эти чертовы повозки и с каждым днем ненавижу этих бесовских тварей всё больше и больше. И окажись ты сейчас одной из них, пусть даже такой прекрасной, я не задумываясь убил бы тебя.
-Что же ты, старый? С гостьей так говоришь! – пожурила его бабушка и направилась к Антанике – Не обращай на его слова внимания, он сегодня не в себе и... Нам всем тяжело, ты же понимаешь – девушка неуверенно кивнула – Вот, пойдем, уложим тебя спать, поздно как уже, а ты с дороги – старушка начала стелить на скамейку, подушки там уже были. Когда она закончила, Антаника присела на край скамейки и поблагодарила ее – Да не за что, спи, милая - старушка ободряюще улыбнулась, хоть в ее глазах блестели слезы. Девушка постаралась улыбнуться в ответ.
Пройдя по дому, бабуся положила резак и фигурку в сундук, вязание обратно в корзинку, затушила лучину и в темноте пошла к печке. Как она смогла забраться туда в темноте демоница так и не узнала. И уже засыпая она подняла взгляд к печи, где лежала пожилая пара, и подумала, обращаясь мысленно к деду: «Когда-нибудь ты умрешь, старик. И когда я вернусь домой, я найду тебя в Аду и покажу, из какой «огненной расщелины» выползла я сама».