Селение на скалах

Первое сообщение в теме :


Это не отдельная секта или что-то подобное… Просто когда-то люди решили строить дома на скалах…

- А все-таки, Сибри, гад ты редкостный - Бран утер пот и с утробным хеканьем перерубил канат, державший натянутым остатки порванного паруса вместе с приличным куском мачты. Жалобно скрипнув, ненужные уже детали тангажа соскользнули вниз, а капитан отбросил в сторону орудие производства и присел на скамью для гребцов, прежде чем продолжить - лишь бы тебе железом помахать. А я там такую служаночку присмотрел... - авантюрист подмигнул отчего-то Дианке - к тому же, если бы нам не пришлось оттуда убегать сломя голову, мы бы не попали в грозу, а значит, не пришлось бы торчать здесь. Короче - как командир судна и вообще тут самый главный, приказываю организовать экспедицию в ближайший населенный пункт и добыть нам плотника-спеца. И парусины. И канатов. Как - не волнует абсолютно, но достать надо, иначе мы тут надолго обоснуемся. А мы с Рином пока тут поковыряемся, смотришь, придумаем что-нибудь.
Именно так, по приказу "капитана и вообще самого главного" Сибри двинулся в видневшуюся на вершине деревушку - а вдобавок забрал с собой и Дианку, благо, в ремонтной мастерской, в которую превратился на краткое - согласно надеждам Рина - время превратился Фалькор, делать ей, похоже, было совсем нечего.
Тропы нет, путники идут наугад, постепенно погружаясь в густой туман, что поднимается с реки и стелется над селением, скрывая его, и только крыши домов чернеют над этим "молоком".
Не пахнет дымом, не слышно людских голосов. Не лают дворовые псы, и кажется, что поселение мертво - но Сибри знает, что это обман. Люди тут есть, только затаились, попрятались по своим домам, и тяжелое дыхание страха перед чем-то ужасным витает в воздухе.
На стук в двери никто не отзывается - двинется занавеска в темном окне, послышится испуганный шепот, или мелькнет в широкой щели дверных досок чей-то глаз - и все. А в одном доме все же откликнулись.
- Вверх по улице идите, коли старшой надобен! Дом под красной черепицей. - Сказал некто, впрочем, и не думая открывать незнакомцам, невесть откуда взявшимся на пустынной улочке.
Переглянувшись, ведьмак и его спутница направились к указанному дому. Ди настороженно оглядывается, однако любопытства в ее глазах все же больше, чем настороженности.

- Сибри, почему все попрятались? - спрашивает Диана, понимая, что вопрос дурацкий, ибо пришли они вместе, стало быть, и ведьм не в курсе, что тут произошло. Но ей очень хочется услышать его голос, а не посвист ветра на пустынной улочке. К тому же, что уж скрывать, с некоторых пор девушка считает на полном серьезе, что ее спутник знает все. О жизни, о мире, и вообще...
- Смею предположить, что ждут набега сборщиков податей - ответил он с улыбкой, и Ди кивнула согласно - она помнит, какая паника охватывала деревни, когда ожидался визит инспектора. А ее отец так и вовсе поднимал хлипкий мост над неглубоким рвом, что окружает замковые стены, и переругивался со сборщиком на расстоянии, в сотый раз отказываясь платить налоги. Дианку удивляло, что инспектор, имея двух вооруженных помощников, хорошую лошадь и какие-то там права, останавливался перед полусухим рвом, словно это была невесть какая глубокая пропасть, наполненная ядом.
- Должно быть, в этом мире сборщики податей не иначе как князи тьмы - проронила Ди, глядя на то, как бежит к дому женщина, таща в охапке маленькую девочку. Бежит, оглядываясь в страхе, на ходу пытаясь заставить ребенка замолчать и не плакать. Женщина, бросив на незнакомцев затравленный взгляд, скрылась в доме, захлопнув за собой дверь, и снова наступила тишина.
Тем временем за поворотом показался добротный дом под красной черепицей, а на его воротах красовался лист объявлений - одно из них гласит, что селению срочно нужен еще один борец с нечистью, за дальнейшими указаниями обращаться к старосте. Коли по объявлению, то стучать три раза.

Отстучав оговоренное количество раз, путники дождались явления местного головы - объемистого плешивого мужичка, появившегося из дома. Зевнув, он оглядел Сибри с Дианкой, буркнул: "Нищим не подаем" и собирался скрыться обратно, пока ведьмак не удержал его за плечо.
- Мы тут за работой, уважаемый. У вас тут объявление висит... - Сибри сорвал листок и предъявил его старосте. Самый главный колхозник пробурчал что-то невнятное, вглядываясь в написанный, затем скомкал лист и выбросил его подальше.
- Пишут тут всякие, грамоте, ишь ты, выучились... То Вакар молодой шалит опять, ему, понимаешь, опять все не слава богу, да-а-а...
- А то, может - Сибри не оставлял попыток найти себе какую-никакую работу, благо, кошель начал показывать дно - есть у вас какие-нибудь твари тут? Говорю, вредит вам кто-нибудь? Домовые, там, привидения или какая-нибудь нечисть? Порубить, может, кого, а? - в подтверждение своих слов и для облегчения общения Сибри изобразил, будто машет мечом.
- Вредит?.. Вредит, да - плешивый старик почесал затылок и грузно сел на скамью - тут, значится, да-а-а, вредителей у нас тут до чертиков. Вот, скажемте-с, есть тут королевский сборщик налогов, его бы надо того, да-а-а... Да вот, понимаешь, нельзя, говорят, никак нельзя. А то еще... - собеседник ведьмака оглянулся вокруг, словно в поисках помощи - еще, значится, тут крысы в полях, да-а-а... Ужасть, говорю тебе! И хомяки еще, всю, значится, пшеницу погрызли, поганцы-то. Их бы тоже того... Ну, порубить, значится. Там, мужики-то наши ажно два сребрянника за них обещали, да-а-а...
- Ага. Хомяки. Ясно - поведя плечами, Сибри поправил на спине оружейную перевязь, тронул за руку Диану, привлекая внимание и развернулся, собравшись уходить. За спиной немедленно хлопнула закрывающаяся дверь и вокруг путников снова сомкнулась мертвая тишина.

У Ди сложилось впечатление, что староста селения - какой-то...не староста совсем. Слишком много ест и слишком мало думает - живот свисает чуть не до колен, а глаза, как у слабоумного, не выражают ничего, кроме сонной лени и довольством всем и всеми, да и говорит он, с трудом подбирая слова, не глядя на собеседников. Но дом и двор выглядят удивительно ухоженными, даже щегольски-нарядными - у плохого хозяина такого уж точно не увидишь.
Когда ворота за путниками захлопнулись, Диана взглянула на Сибри, собираясь высказать свое удивление контрастом - испуганные селяне с их заброшенными двориками и дом старосты, всем своим видом кричащий о благополучии, сытости и спокойной жизни.
Ее отвлек некий человек, что, прячась за соседским плетнем, отчаянно старался привлечь внимание Сибри, и при этом остаться незамеченным. Потому и выглядел в этой тишине, как яркая бабочка на сером песке.
Едва только путники приблизились, он увлек их к дому, точнее, увлек одного Сибри, а уж Ди было деваться некуда, и она пошла следом, как привязанная. В доме у этого человека, надо полагать, траур- зеркала завешены темной материей, и пахнет ладаном и еловой хвоей.
- Зря вы к нашему старосте сунулись - выдохнул он, плотно прикрыв за вошедшими входную дверь. Затем опасливо выглянул в окно сквозь щелку меж занавесками, обернулся к гостям, и теперь они могли рассмотреть его хорошенько.
Не старый еще мужчина, крепкий и сильный, но с затравленным взглядом красных от бессонницы глаз.
-Я Вакар, плотник местный. Была у меня жена и дочка, сокровище мое, да отняла их у меня ведьма.
Бросил на гостей подозрительный взгляд, проверяя, не примут ли те его за умалишенного.
Сибри молча сел на скамью, усадил рядом Ди, жестом показал, дабы Вакар продолжил свой рассказ. Дианка не преминула ухватить своего спутника за палец, глядя во все глаза на хозяина дома, ей уже было жаль несчастного, что лишился своей семьи.

- Моя дочь. Жена. Мой брат - глухим от скрытой ненависти голосом проговорил парень, положив на стол руки и сцепив их так, что побелели костяшки пальцев. Затем поднял глаза вверх, в упор глянув на Сибри - и из красных от недосыпа глаз на секунду полыхнула отчаянная холодная злоба, а у ведьмака появилось ощущение, будто на секунду он заглянул в могильный склеп.
- Скажи мне, что делать, специалист - последнее слово парень будто выплюнул - она семью мою перебила. Она сестру мою у себя держит, меня помогать заставляет. Нравится ей наблюдать... Смотреть, как я мучаюсь - Сибри поклялся бы, что на какое-то мгновение его тело готово было затрястись от всхлипов, но глаза его оставались сухими и смотрели так же пронзительно, а голос был спокоен - собак всех извела, яблони наши испоганила. Туман насылает...
- Семью я тебе не верну - тяжело проговорил ведьмак - а вот за ведьму придется заплатить.
На стол в то же мгновение упал увесистый кошель. Плотник, даже не подумав развязать его, порвав узелок на горловине и рассыпал по столу кучу меди - Здесь все, что у меня есть. Убей ее, специалист, как пожелаешь, но на моих глазах. Я хочу видеть, как она... Как она умрет.
- Показывай. Где эта ваша чаровница живет - встав из-за стола, Сибри поправил поудобнее оружейную перевязь и двинулся к выходу. Пожалуй, надо было быть осторожнее, понаблюдать за ее домом, выяснить, нет ли какой магической дряни на подступах... Но ведьмак не думал, что у деревенской ведьмы может быть что-то серьезнее обычных ловушек, коих он повидал немало и, пожалуй, смог бы выявить и обойти. Или сломать, буде до того дело дойдет.
Впрочем, когда троица прошла уже половину пути до особняка на отшибе, который указал Вакар, к ним начало собираться местное население - все мужичье, что было в деревне - к слову, далеко не бедной - похватало дубье да железо и решило перегородить троице путь - видимо, староста оперативно распространил новость о гостях и их намерениях.
- Ты Марью-то нашу не тронь - послышался осторожный голос из небольшой толпы крестьян, вооруженных, в основном, вилами да мотыгами - без нее, вишь ты, урожая-то совсем не будет.
- Им важен урожай - медленно проговорил Вакар, делая шаг вперед и вставая перед Сибри и Дианкой - им важен урожай, а не моя семья! Им не важно, что за два колоска дрянной пшеницы в их деревне поселилось зло! Вас купили, идиоты, купили за пшено и горсть ягод! - плотник кричал и не сдерживаясь, наступал на толпу - и, что было странно - толпа перед ним расступалась, никто не смел встречаться с плотником взглядами, несмотря на то, что тот был худ, оборван и невооружен.

-"Как волк-одиночка, окруженный стаей псов, готовых наброситься на дикого зверя" - мелькнуло в голове Дианки, когда увидела эту картину - Вакар, набычившись угрюмо, бросает в лицо толпе гневные слова, а люди, сжимая колья и дубье, отступают от него, злобно щерясь, переглядываются, словно ждут сигнала друг от друга, дабы напасть и растерзать этого неудобного соседа в клочья.
- Ты, Вакар, погоди, погоди судить-то - из толпы выступил седовласый мужчина, крупный, глыбистый от возраста, с тяжелой походкой старого, много повидавшего на своем веку медведя. На улочке, зажатой двумя рядами домов под островерхими крышами, стало тихо.
- Уйди, Богумир! - выкрикнул Вакар, толкая того в грудь. И тут тишина взорвалась криками - "Бей его!", "Хватит уже терпеть его выходки!", "Сам он хуже нечисти!" и все в таком роде...
Когда селяне, удовлетворив свою злобу, стали расходиться, Ди с ужасом увидела неподвижно лежащего в уличной пыли Вакара, а вокруг его головы расползалось алое пятно крови.
- Помоги мне - бросил просяще Богумир, обращаяясь к Сибри. Мужчина склонился над несчастным, проверяя, жив ли. Во время быстрой и жестокой расправы он всячески пытался остановить толпу, так что и ему досталось, несмотря на весь его явный авторитет среди жителей селения. Вдвоем они быстро унесли Вакара в дом, а Дианка шла следом, временами оглядываясь с опаской - но было тихо, ни одна занавеска не шелохнулась в окнах обманчиво притихших домов.

- Вишь ты, какое дело - вновь обратился Богумир к Сибри, когда потерявшего сознание Вакара уложили на лавку. И Богумир рассказал, как было дело. По его словам, Вакар сам виноват в гибели своей семьи. Марья предупреждала, что после захода солнца выходить из дому нельзя. А он не послушал - у них корова пропала, ушла утром со стадом, и не вернулась к вечеру. Солнце еще не село, и Вакар решил, что ничего страшного не будет, если они пойдут на поиски кормилицы - не иначе, как в распадок забралась рогатая, дотемна успеют ее найти и пригнать в хлев. Рада, сестра Вакара, отговаривала его, но он не послушал. А когда отошел от своих, услышав в кустах треск, то спустя какое-то время услышал крики о помощи. Бежал, продираясь сквозь лес, но было поздно - когда добрался до своих, в живых уж никого не было. Растерзанные тела его жены, дочки и брата лежали по полянке, а над телом его маленькой Даринки стояла она - Марья. Руки в крови, и губы тоже. Рада утверждает, что молодая ведьма пыталась вернуть жизнь маленькой девочке, вдыхая ее через рот, и оттого вся перепачкалась кровью, но Вакар не верит этому.
Сестра его чудом осталась жива, по ее словам, ее Марья спасла. А вот, кто напал на семью Вакара, даже Марьюшка не ведает...
Рассказ Богумира прервал тихий стук в дверь, вздохнув, мужчина пошел открывать. И вернулся в горницу уже не один, а с юной девицей, удивительно напоминающей чертами лица и фигурой...Дианку. Неуловимо, но сама Ди не смогла сдержать удивленного "Ой!".
- Это Рада, сестра его - представил девушку гостям Богумир и засобирался уходить, ссылаясь на то, что скоро закат.

- Ой, да что ж с тобой делать, непутевый... - грустно вздохнула девушка, покачав головой, коротко кивнула присутствующим, мягко улыбнувшись Диане, заинтересованной их внешним сходством и легкими шагами подошла к брату, приложила руки к его груди и достала из складок платья шкатулку, вроде той, что была у Сибри. Открыв ее, девушка деловито разложила пузырьки на полу рядом с братом, без всякого стеснения вспорола полутрупу одежду тонким острым ножом, похожим на скальпель и начала аккуратно мазать и поить Вакара всякой дрянью, периодически шепча ему что-то на ухо - впрочем, как видно, это неплохо помогало - вскоре парень перестал стонать, а ссадины затягивались буквально на глазах.
- Богу... Ну и фантазия у твоих родителей... Богумир, иди сюда, держи руку ему, править буду. И ты иди - не отвлекаясь от раненого, девушку поманила Сибри коротким жестом - голову ему набок поверни и тело держи, чтобы не дергался. Только не сломай ему ничего попутно, итак по частям собираю.
Убедившись, что ее брат зафиксирован на месте с должной бережностью и старанием, девушка заставила его выпить еще один пузырек, жидкость в котором, судя по запаху, не сильно отличалась от обыкновенного спирта, и начала "собирать" руку - даже не пытаясь фиксировать место перелома, травница, закусив губу, пальцами нащупывала какие-то ей одной известные сочленения и обвязывала руку в этих местах тонкими волокнами явно растительного происхождения. Провозившись так и с остальными конечностями с пару часов и изведя почти весь запас медикаментов, девушка без стеснения села на пол и достала хитро изогнутую деревянную трубку. Прикурив от разведенной меж пальцами искры, Рада выпустила зеленоватое облако приличных размеров, неожиданно быстро втянувшееся в дымоход и еще раз оглядела помещение.
- Ну и что вам брат наговорил? Что меня супротив воли похитили или что я всю семью предала и лично ее вырезала? А то у него обе версии возникают периодически. Нет, он не потерял рассудок, Богумир, я знаю, что ты так думаешь и немудрено.

Чем дольше Рада находилась в доме Вакара, тем яснее становилось, что на Диану она похожа лишь внешне. Да и это сходство мелькнуло лишь раз, когда девушка вошла в комнату с незнакомыми ей людьми. Сейчас же все существо молодой ученицы ведьмы излучает уверенность, скрытую силу, взгляд фиалковых глаз требовательно сверлит беднягу Богумира, и мужина теряется под давлением этого взгляда. Дианку сия ситуация слегка удивляет - взрослый мужчина, уважаемый сельчанами, вдруг превратился в растерянного мальчишку. Эмоционально, конечно, а не внешне - так, по крайней мере, чувствует Ди. Переглянувшись с Сибри, Диана присела рядом с ним на скамью, прижавшись плечом к его руке.
- Ну что наговорил...Как видел, так и наговорил, так думаю, а в умалишенные я его не записывал, что ты, Радушка, как можно? - подал, наконец, голос Богумир, успевший надеть шапку и встать у входной двери.
- Так я пойду? Закат уже... - добавил он, собираясь открыть дверь.
- Останься. - ответила Рада, выпустив еще один клуб зеленоватого дыма. Тот, как и первый, утянулся в дымоход, словно живой.
- Не успеешь уже - договорила она, спокойно покуривая свою красивую трубку.
- Чего же так боятся селяне? - задала Дианка вопрос, что давно уж крутился на ее языке.
- Мы не знаем, кто это или что - помрачнела Рада, бросив невнимательный взгляд в сторону застонавшего в беспамятстве Вакара.
Словно отзываясь на ее слова, откуда-то со стороны реки послышался отдаленный вой. Такой, будто огромный зверь спустился к водопою, но пить не стал, а, присев на каменистый берег, решил излить всему миру свою безмерную тоску...
- Это она! - все вздрогнули, заслышав горячечный вскрик Вакара. Только что лежал на скамье неподвижно, постанывая в забытьи, и вдруг - на тебе, уже сидит и кричит что-то, тыча пальцем в окно, в ту сторону, откуда донесся глас неведомого существа.
- Да кто "она"? Совсем сбрендил, что ли?! - воскликнул Богумир, пытаясь уложить плотника назад, на лавку, но тот сопротивлялся, кричал, что никто ничего не понимает. Лишь Раде удалось успокоить своего буйного брата - девушка просто брызнула ему в лицо какой-то жидкостью из пузырька, и раненый, судорожно вздохнув, повалился на спину. Тут же раздался богатырский храп, и Рада, поморщившись недовольно, повернула своему брату голову на бок, и храп перешел в шумное дыхание.
- Пусть поспит. Утром уже полегчает. - Прикрыв Вакара покрывалом, Рада вернулась на свое место, снова усевшись на пол, двумя пальцами устало потерла переносицу а затем вперила свой взгляд в Сибри.
- Ты. Сходил бы да посмотрел, кто это там воет в ночи. Глядишь, и успокоил бы зверя. - и в глазах ученицы ведьмы вспыхнули и тут же погасли два лукавых огонька.

- Я тут вроде батрачить и дворняг гонять не нанимался - угрюмо пробурчал Сибри, в ответ на что Рада лишь недовольно сморщилась и махнула рукой - иди, мол, не мешай тут. Хмыкнув, Сибри вытащил из заплечного мешка длинный посеребренный меч без ножен, улыбнулся Ди и скрипнув дверью, шагнул в темноту. Темнота... В каком-то смысле ожила. Тяжелый, недружелюбный взгляд ощущался кожей, будто кто-то недобро смотрел на ведьмака со всех сторон - с крыши, из зарослей, с горного склона, из-за дома...
Подумав, путник вытащил из своего заветного рюкзачка "на черный день" пузырек темного стекла без маркировки и скрутив пробку, влил жидкость в себя, привалившись к стене. Привычная дурнота пришла почти сразу - организм отторгал яд, способный убить обычного человека, но побороть неприятное ощущение, как и обычно, удалось без последствий - лишь на некоторое время пришла слабость, бороться с которой ведьмак был не в силах - и именно в этот момент он, пожалуй, был наиболее уязвим.
Через несколько минут, сделав неуверенный шаг вперед, ведьмак судорожно вздохнул и открыл глаза, сверкнув в ночи недобрыми желтыми огоньками змеиных глаз. Дыхание стало лихорадочным и неестественно быстрым, зато тьма ночи для Сибри словно осветилась тысячами факелов, а единственный лунный блик вспыхнул ярче солнца - именно для того и предназначался тот самый пузырек. Оглянувшись вокруг, путник мягко шагнул в сторону и огляделся вокруг ища обладателя того самого недоброго взгляда и выставив перед собой исписанный рунами клинок.
- Ха! Надо же...Еще один! - неожиданно нарушил ночную тишь голос из ниоткуда. Точнее, Сибри без труда определил, что голос исходит от дерева, одиноко стоящего на обрыве, под которым бушевала горная река. Но там было только дерево - за тонким стволом не спрятался бы и обычный человек, а крона была прозрачна, как кружево, так что и там не смог бы спрятаться даже котенок. А дальше открывалась панорама гор, что высились с другого берега реки.
- Что на этот раз обещали - горы злата ли, младых ли чаровниц, а то, может, редкий артефакт? - голос явно забавлялся, раздаваясь то слева, то справа, то спереди - но ни разу Сибри не услышал его из-за спины.
Не растрачивая дыхание на разговоры с неведомым чудищем, Сибри медленно поворачивал голову из стороны в сторону, следуя за голосом и пытаясь уловить шум передвижения чудовища. Не стоило даже пытаться догнать или найти его - если бы самоуверенный монстрик решил уйти - ушел бы, но нет же... Наверняка ведьмак был не первым, кто пытался добыть его шкуру и гостюшка был уверен в своей силе - и это определенно радовало.
...Тут примялась трава - примялась и вновь расправилась, тут сдвинулся камушек, вот хрустнула ветка под тяжелым телом. Хм, а монстр-то не особо и прятался, если не считать того, что был невидимкой. Только его размеры трудно было определить - голос раздается то сверху, то снизу, не давая вычислить рост говорившего.
- Я с миром пришел... Сначала с миром - ни с того ни с сего заявило нечто, совершенно сменив тон. Теперь это обиженный ребенок, коего не принимают в игру другие дети.
- А они сразу - "Убирайся, тупое чудовище, монстр, бездушный убийца!"...Не разобравшись, в чем дело, судят...
- Ужасные люди - выдохнул ведьмак, мгновенно развернувшись лицом к источнику голоса. Шагнув вперед, Сибри рубанул мечом крест-накрест и машинально вновь обернулся вокруг своей оси, нанеся ненужный удар за спину, где могла бы появиться опасность.
- Ух! Ай-яй-яй! - вернулись голосу саркастичные нотки, на этот раз он прозвучал слева, метрах в пяти от ведьмака. Похоже, существо если не летает, то прыгает уж точно довольно хорошо.
- Да-да, ужасные, совершенно верно! - голос все болтает, и никаких больше действий. Ни тебе огненных шаров, ни ледяного дыхания, ни костяных ножей, даже неинтересно как-то.
- Пришли тут... построились, вишь ты, живут, мало им места в долине! Гадят, деревья рубят, а их и так уж по пальцам пересчитать можно. Вереск на плато весь повыдергивали...сеют всякую муть вроде пшеницы... А этот, как его... Не знаю имени, не успел спросить - как увидал нас, так давай топором махать! Ишь... А я ведь и не думал никого убивать!
В голосе слышатся истеричные нотки злодея поневоле, злодея, что, совершив злодеяние, не спит теперь ночами, жалея себя и свою зачерненную совесть.
- А мне плевать - в очередной раз впустую взмахнув мечом, Сибри озверел окончательно, решив вступить, наконец, в диалог с неведомым духом - и попутно нанося удары по воздуху с максимально возможным темпом - со стороны казалось, что движения его теперь смазаны, будто клинок оказывался в двух или трех местах одновременно - будь ты хоть феей из сказочного леса, все равно достану.
Впрочем, в какой-то момент, он осознал несуразность своих действий и в голову пришла вполне логичная - по крайней мере, для изрядно разозленного ведьмака - догадка - а ведь Вакар-то мог и не ошибаться. Да и Раде, возможно, было бы выгодно, чтобы из дома ушел вооруженный человек...
Не думая прерывать движения, ведьмак пинком вышиб дверь дома, перехватил меч за острие и с размаха ударил тяжелым оголовьем клинка по руке Рады, метнувшейся, как ему показалось, за одним из своих бесчисленных пузырьков. Девушка вскрикнула, но тут же осеклась, когда наточенный до бритвенной остроты клинок оказался у ее горла, едва порезав кожу.
- Там, на улице. Кто?
Не сводя глаз с Рады, он, тем не менее, заметил разительные перемены в горнице - недвижно лежит Дианка на полу около скамьи, рядом привалился к стенке Богумир, словно уснул внезапно и сполз на пол, да так и остался сидеть в неловкой, неестественной позе.
Из тонкого пореза пролилось несколько капель темной крови, и Рада взглянула на Сибри жалобным взглядом фиалковых глаз - как же она сейчас похожа на Ди! Как сестра-близнец...
- Я не знаю... - шепчут ее губы, а глаза все глядят и глядят в самую душу ведьмака, затягивая, ввергая в сонную муть.
В открытую дверь врывается ветер, и кажется, что во всем селении больше нет ни души - остались лишь Рада да Сибри.
- Только попробуй - страшно оскалился Сибри, медленно проводя клинком по горлу Рады и глядя, как на пол падают тяжелые крупные капли - только подумай о том, чтобы меня задурманить и я снесу тебе голову. В пол смотреть! - рявкнул ведьмак, для верности чуть надавив на меч - отвечай на вопросы. Тихо.
Тонкие пальцы девушки схватились за лезвие меча, пытаясь отстранить его, оттолкнуть, а в глазах мелькнул страх. Чужой образ быстро слетает с Рады, словно смывается водой, и взору ведьмака предстает совсем другое лицо - острые скулы, твердый подбородок, слегка вытянутые к вискам глаза - зеленые, как малахит, глубокие, что два бездонных омута. Чувственный рот искажен злобным оскалом, сверкают мелкие острые зубки, и взгляд ведьмы тут же утыкается в пол. Видимо, не рассчитала силы Марьюшка, слишком много их потрачено на всякие штучки, призванные сбить с толку врага.
- Нет там никого... - шепчет она хрипло, с тоскою глядя, как капля за каплей падает ее кровь, быстро впитываясь в доски пола.
- Умные люди говорили не верить женщинам - хрипло засмеялся Сибри, будто простудившийся пес и пнул подальше от ведьмы ее набор медикаментов, еще раз от души врезав по тонкому запястью, на этот раз - сапогом, слыша влажный хруст раздробленных костей под ногой - дабы не пришла в голову Марье светлая мысль чем-нибудь побрызгаться или пошвыряться - если хочешь жить, разбуди тут своих гостей. Потом можешь убираться, ты и даром мне не нужна.
Ведьма глухо вскрикнула, прижав к груди сломанную руку, стала баюкать ее, что-то бормоча, на кончиках ресниц повисли прозрачные слезинки. Сдерживая стон, произнесла сдавленно, не глядя на Сибри:
- Нужно травы зажечь... Времени мало! Отойди, отдай мне мою сумку! - потребовала она, жадно глядя на свои пузырьки и берестяные коробочки, что в беспорядке валялись на полу.
- Обойдешься. Придумаешь - ведьмаку надоело тыкать мечом в горло женщины, а потому длинный клинок, пройдясь по лицу, уткнулся в кожу чуть ниже ведьмовского глаза - и времени у тебя действительно очень мало...
Глаз ведьмы задергался, бледное личико исказила отчаянная гримаса, все тело ее затряслось, даже зубы заклацали. Марья зашипела, на глазах теряя свою женственную привлекательность, и только глаза оставались яркими. Она вновь воткнула свой взгляд в Сибри, взгляд, полный ненависти, черной и давящей, так что ведьмаку показалось, что воздух в комнате сгустился до состояния молочного киселя.
Неуловимо быстрым выпадом ведьма выбросила вперед здоровую руку, полоснув своего врага пятерней, и Сибри почудилось, что его левый бок весь охвачен огнем, исполосован острыми лезвиями. Не раздумывая, механическим движением, ведьмак надавил на оружие, поморщился, услышав тонкий неприятный визг, отшатнулся на шаг назад и развернувшись в бедрах, исполнил обещание - одним сильным ударом перерубил Марьину шею, не пытаясь больше что-то спрашивать. Оставлять колдунью в живых, в принципе, и не планировалось, но Сибри хотел отдать ее Вакару - или, хотя бы, дать ему возможность посмотреть на сие нелицеприятное действо, как тот сам и хотел, а получилось... Как обычно.

Тонкий визг, набирая силу, вырвался за пределы стен дома Вакара, забился эхом над рекой, превращаясь в рев, полный боли и черной тоски, и заглох где-то в горах. И когда он утих, обезглавленное тело Марьи упало на пол, съежилось на глазах, потекло зловонными ручейками бурой жижи, и вскоре вместо красавицы ведьмы на полу валялись лишь ее останки - кости с остатками прогнившей плоти и кожи, а череп оскалился желтыми клыками. Только волосы остались прежними - живые, блестящие, шелковистые, рассыпались по дощатому полу, вызывая странное чувство жалости к былой красоте.
- Сибри! - вскрикнула Дианка, резко поднимаясь с места, словно продолжая движение, что не успела закончить, упав в обморок. Стукнулась головой о край лавки, присела обратно, держась обеими руками за ушибленный затылок и озираясь испуганно по сторонам. Увидев Сибри, вздохнула с улыбкой, а заметив на его одежде кровь - побледнела, вновь порываясь вскочить с места.
Одновременно с Ди очнулся и Богумир - молча, лишь охал да ахал, потряхивая седой головой, пытаясь выгнать из нее боль. У обоих одурманенных то и дело двоится в глазах, дурнота подступает к горлу противным комком, голова раскалывается от боли, но они живы. Вакар спит, как младенец, приоткрыв рот, в счастливом неведеньи, его впалые щеки даже тронул здоровый румянец - видно, ведьма и правда, вылечила его.
Самоуверенная какая-то ведьма попалась. Пришла в дом врага, вела себя, как хозяйка всего и вся...А может, потому и пришла, что чувствовала себя хозяйкой? Прознав о чужаках, захотела поиграть, как кошка с мышкой. Вот и доигралась.
- Ух ты...Ах ты ж...Вот оно как! - заохал Богумир, озирая останки колдуньи и зажимая нос - и правда, вонь стояла такая, что глаза слезились.
- Одурманила, вишь ты. Ты за порог, а она своей трубкой - пых нам в лицо, мы и опомниться не успели! - бормочет Богумир, обходя горницу и распахивая настежь все окна, старательно огибая останки, не желая приближаться к ним даже на шаг.
- Погодь, вот сход соберем, расскажем, что да как, вот люд-то подивится! - говорит Богумир, подбирая с пола свою любимую шапку. Нахлобучив ее на голову, бормочет, что надо бы проветрится, ибо дух в доме стоит нездоровый, и что девице бы тоже надо на улицу, а то захворает, того и гляди. И выходит в предрассветные сумерки, не чувствуя страха, впервые за много месяцев.
...Проснувшийся на утренней зорьке Вакар застал такую картину - на лавочке под стеной дома сидят в обнимку Сибри с Дианой, девушка, прикорнув на плече ведьмака, уснула. Вакар даже усмехнулся, качая головой - так безмятежно спала спутница наемника, будто находилась в самом безопасном месте в мире, а не в селении, захваченном хитрой ведьмой. Но улыбка быстро слетела с его лица, когда увидел и останки ведьмы. Их вынесли из дому, поместив в скатерть, сдернутую со стола, положили во дворе, чтобы каждый житель мог видеть, что бояться больше нечего. Рядом сидит паренек, коего приставили охранять то, что было совсем недавно ведьмой и велели не подпускать никого близко. По двору уже гуляют куры, деловито тыкая клювами в землю, ища себе пропитание, их совершенно не волнуют события ночи. Над рекою разносится разноголосое пение петухов, где-то мычит скот, направляясь к пастбищам.
Сам Вакар возлежит в телеге с сеном - его, спящего, тоже вынесли из дома, дабы не задохнулся во сне от зловония, что никак не желает выветриваться из жилища. В конце улицы послышался шум людских голосов, и вскоре к дому подошла целая толпа - как оказалось, под утро несколько смельчаков сходили к дому ведьмы и нашли в подполе Раду, сестру Вакара. Девушка была жива и в своем уме, только истощена ужасно, ее привели под руки, усадили рядом с братом, и она тут же с плачем кинулась ему на грудь, обнимая и причитая.
Когда все успокоилось, Рада и рассказала, как было дело. Оказалось, что семью Вакара и правда, погубила колдунья Марья, а Раду одурманила, подчинила себе, а затем держала в подполе, постепенно выпивая из несчастной жизненную энергию. Староста давно уже был у нее в подчинении, как и несколько самых уважаемых жителей селения, и Богумир в их числе. Ей и не нужно было держать в своей власти всю деревню, достаточно лишь завладеть умом сильных мира сего - и готово, остальные будут повиноваться им.
Как водится, люди, почувствовав, что невидимого гнета темных чар больше нет, стали наперебой рассказывать друг другу, что творилось по ночам, и тут уж никто не в силах разгадать, где правда, а где вымысел, порожденный страхом. По их словам выходит, что и младенцев из колыбели воровала Марья, и у девиц-красавиц молодость забирала, и парней с пути правильного сбивала, и стариков-то ума лишала, и все прочее в том же духе.
От всего этого шума Дианка проснулась, выпрямилась, глядя на толпу людей, что заполнили двор дома Вакара, словно на ярмарке. Украдкой сжав ладонь своего спутника, спросила тихо, не желая привлекать внимания лишних глаз -
- Как ты?
- Как золотарь после работы - проворчал Сибри, взглянув на Дианку - а как у тебя с жаждой приключений?
- Золотарь? - Дианка фыркнула смешливо, недоверчиво, не касаясь, провела кончиками пальцев по раненому боку Сибри - он был почти здоров, раны не кровоточили больше, быстро затягиваясь.
- Жажда приключений требует добавки. А ты, раз золотарь после работы - иди в баню, вот! Да и мне не помешает. - добавила Ди, ей до сих пор кажется, что страшный трупный смрад въелся не только в одежду, но и в кожу тоже.

- Неуемная - вздохнул Сибри и принял из рук Богумира тот самый, обещанный в награду Вакаром мешочек. Судя по довольному блеску в глазах местного, монеток в кошеле стало изрядно меньше, что, впрочем, сейчас не имело критического значения. Поблагодарив Богумира кивком, путник подхватил под руку Дианку и не дав свернуть, поковылял в лес, туда, где Бран с Рином наверняка заканчивали конопатить корпус. Вот на новые мачты с парусами времени наверняка должно уйти больше...
- Не хочется тут больше оставаться, пожалуй... Совсем не хочется.
Не успели горе-путешественники отойти от селения, как их нагнал Вакар, припадая на левую ногу и громыхая увесистым ящиком с инструментами. На вопросительный взгляд Сибри, Дианка пожала плечами и с улыбкой произнесла:
- Он так был любезен, все спрашивал, чем может еще отблагодарить. Ну, я и рассказала про бурю в небе.
- В том лесу есть подходящие деревья, много времени не займет - авторитетно заявил Вакар, поправив висящий на поясе топор и пошел вперед, указывая дорогу.
У самой опушки леса путников нагнала та самая женщина, что накануне ловила и возвращала в дом свою не в меру шалопутную дочку.
- Добрые люди! Постойте! Эй! Ну куда ж вы так быстро-то... - заметив, что путники остановились, женщина отдышалась, опираясь на ствол березки, а второй рукой прижимая к груди узелок. Отдышавшись, подошла, протянула узелок Сибри:
- Вот, берите, тут гусь вареный да каравай пшеничный. Если бы не вы...Она ведь два дня назад заглядывала в наши окна, как пить дать, забрала бы и мою деточку тоже. Берите, берите, не побрезгуйте, это все, что я могу вам дать!
Дианка вдруг вспомнила, что в последний раз они принимали пищу еще на "Фалькоре", и, видя, что Сибри собирается отказаться от подарка женщины, быстро протянула руки и взяла узелок со словами благодарности. Благородство благородством, а есть что-то же надо!.

Женщина ушла, спокойной походкой, а точнее - такой, как ходят все нормальные люди, не шарахаясь от каждого шороха. Дианка, проводив взглядом женщину, пошарила в узелке, выудила из него гусиное крылышко, и, откусив приличный кус, стала жевать неторопливо. Поймав насмешливый взгляд Сибри, спросила, утирая губы тыльной стороной ладони-
- Ну что? Это ты у нас двужильный и можешь по три дня без еды и воды, а я обычная девушка, и мне надо питаться. Желательно регулярно.
Закусив крылышко в зубах, вновь полезла в узелок, оторвала ножку гуся, протянула ее Сибри-
- Попробуй...Вкуснятина!
Догрызла крылышко, вздохнула довольно, оглядываясь - кругом деревья, сочно-зеленые, стройные, ручей журчит невдалеке. Тропка, испещренная солнечными пятнами и тенью крон, желтеет приветливо, зазывая путников пройтись. Птицы поют, воздух чист и прозрачен...
- А молодцы мы с тобой, да? Они теперь будут жить спокойно, и туман станет туманом, самым обычным, и по ночам можно будет сидеть на завалинке, лузгать подсолнухи и распевать под луной. - изрекает девушка, совершенно игнорируя тот факт, что в устранении ведьмы она, по сути, не принимала ровно никакого участия.
- Мы, конечно, молодцы - энергично обгладывая гусиную конечность, подтвердил Сибри - только и ведьму не зря селяне защищали. Вот подумай сама - что здесь без этой самой ведьмы вырастет? Вот долузгают последний подсолнух и начнут по этому поводу думать и нас добрым словом поминать... А потому надо бы закругляться с ремонтом, я мыслю.
-Что-что...Научатся своим трудом все добывать, вот что. Ну или вспомнят, как это делается, делов-то!
Вакар тем временем углубился в чащу, выбирая сосну для новой мачты постройнее, и шуршал там кустами, словно медведь, забравшийся в малинник.
Диана высмотрела подходящий пенек, уселась на него, и продолжила свою болтовню, все еще чувствуя себя не совсем в своей тарелке после происшествий прошлого дня -
- Устала. Это несправедливо, заставлять слабую девушку так много ходить! На руки хочу! - Заявила она внезапно, посмотрев на Сибри с вызовом. На что ведьмак, усмехнувшись, подошел и просто-напросто взвалил свою спутницу на плечо, перекинув с легкостью, так что девушка теперь висит, словно трофей...
- Эй! Разве так принцесс носят? - возразила было Ди, но через несколько шагов поняла, что висеть на плече ведьмака не так уж и плохо, и замолчала, помахивая узелком со снедью в такт шагам Сибри.

- Так носят героически спасенных жертв дурмана - усмехнулся Сибри, шагая вперед и обменявшись понимающими взглядами с Вакаром. На что Диана, продолжая висеть на плече Сибри, ловко оторвала вторую гусиную ножку и протянула ее Вакару. Тот отчего-то весело хмыкнул и с новообретенной гусиной ножкой наперевес вновь вломился в лес, уже по другую сторону тропы, чтобы вскоре появиться чуть впереди путников и заявить, что нашел будущую мачту - а то, что на поверку она оказалась исполинской сосной, бравого плотника совсем не смутило, равно как трудности, непременно должные возникнуть при попытке ее срубить да обтесать, да и чтобы дотащить до "Фалькора", нужны еще люди, ибо один Вакар, несмотря на весь свой энтузиазм, пожалуй бы, не справился. Решено было, что начинающий корабел останется в лесу, валить и очищать ствол сосны от ветвей, а Сибри тем временем приведет Брана с Рином.
Сказано-сделано, и к следующему вечеру на корабле уже красовалась новая мачта - команда призраков не может покинуть судно, но на его территории работает исправно. Обитатели скал и прилегающего к ним леса удивленно прислушивались к перестуку молотков и визгу пилы, что оглашали окрестности, нарушая вековую тишину. Вакар, безуспешно попытавшись докопаться до корабельных призраков с целью поучиться, собрался возвращаться домой. А "Фалькор" провожал его, зависнув в вечерних сумерках, готовый в любую минуту продолжить путешествие - по крайней мере, так решил Рин, а не верить еноту-воздухоплавателю ни у кого причин не было, а потому на утро, жалобно скрипнув снастями, многострадальный кораблик взмыл в воздух, сверкая новой мачтой и с прощаясь с селом взмахами с горем пополам заштопанных парусов.

- Знаешь, в чем проблема гусей, Диана? - обглодав последнюю тонкую косточку, Рин прицелился в пролетающую снизу большую ворону, рявкнул в сторону капитанского мостика - а ты ровнее держи, не на каруселях едем! - и бросил в птицу костью. Недовольно сипло каркнув, ворона, наконец, осознала, что от жадных до мяса мореплавателей ничего полезнее удара косточкой по голове не получишь, и отвернула в сторону, разразившись напоследок таким же недовольным карканьем.
- А в том их проблема, что одного, даже самого жирного, на всю нашу команду ну никак не хватает... - задумчиво закончил енот, проводив птицу взглядом и взгромоздился верхом на принайтовленный к палубе сундук.
Призрак в высокой треуголке, стоявший за штурвалом, казалось, никак не отреагировал на окрик Рина, но "Фалькор", повинуясь рулевому, выровнялся и перестал болтаться в воздухе, плавно скользнул в скопление кучевых облаков - словно в лес вошел, и, замедлив ход, поплыл во влажных сумерках, то и дело ловя парусами солнечный луч, что пробивался сквозь облачные "кроны".
- Это не гусей проблема - авторитетно заявила Ди, доедая свой "пирог" - проще говоря, кусок каравая, внутрь коего напихала гусятинки.
- Это в нашей команде проблема, ибо аппетит слишком хороший. - закончила она трапезу и беседу заодно, стряхивая за борт крошки.
Сундук под Енотом угрожающе бумкнул, и Рин скатился с него, вытаращив испуганно глаза. Но, заметив улыбку Ди, тут же поднялся, храбро пнул золоченый бок "посылки" и проворчал, что вот свяжешься с кем попало, а потом непонятные сундуки вози...
Город Журр, Базар.

Брошенная церковь

Идти пришлось не долго, уже вскоре они миновали площадь и стали подходить к мосту, за которым виднелись дома, выстроенные прямо на скалах. Джэведу никогда не нравилось это место. С эти городом связано много чёрных воспоминаний, но эта часть города имела связь с большими из них. Последний случился совсем казалось бы недавно. Именно тут они потеряли подругу, с которой путешествовали пусть не долго, но успели сдружиться. Мертвец в глубине души радовался, что принц не помнит всех тех горьких минут, от потери товарищей. Но он помнил всё, как будто и за товарища, стараясь хранить минуты как горькие так и счастливые. Мертвец всё снесёт и боль любую сможет вынести. Но что-то говорило, что эти раны на душе не останутся бесследными. Душевная боль истязала его и меняла. Он не знал, столько ещё он вынесет это, перед тем как полностью изменится и превратиться во что-то ужасное, немеющее ничего общего с тем человеком, каким он когда-то был. Он уже ощущал, что становится мстительным духом, ведомый жаждой расправится в тем, кто виновен в его смерти. Но он всё ещё был в своём рассудке и полностью отдавал себе отчёт, что делает. Но возвращаться в места, связанные с прошлым было как погружаться в зыбучие пески. Чем дольше, он находился на улицах где прошло его детство, тем глубже его затягивала чёрная трясина.
Дом патрика был у самого края улицы. Джэвед подошёл к воротам и остановился задумавшись. Затем он обернулся к другу и притянул его чуть ближе и взяв его под руку, так, что они стали похожи на парочку на прогулке.
- Могу я вам помочь? - Послышался голос за дверью.
- Да. Простите... Мы ищем Патрика. Мы его друзья детства. Мы только прибыли в город и хотели его навестить.
Ворота приоткрылись из щели на них взглянул пронзительный взгляд старичка. Одет он был просто, но по крою одежды было видно, что он живёт в достатке. Его седая голова была покрыта редкими седыми волосами и он слегка сутулился, но можно было заметить, что физически он был совсем не дряхлого телосложения.
- Патрика нет. - Сделав паузу. - Ты, деваха, похожа на мертвеца. Знаешь, чем занимаются мертвые большую часть времени?
- Конечно! Они наблюдают за живыми. Особенно, когда те моются.
Старик рассмеялся и распахнул ворота впуская гостей. Внутренний двор напоминал место для медитаций. Всюду цвели небольшие кустарники и цветы. Даже в разгар дня то там то тут можно было заметить фонари мерцающие желтым светом. Тропинка была вымощена крупной галькой и стеклянной мозаикой.